От упоминания его имени мне стало холодно.
— Это его сценарии.
— Да. На редкость блестящий ум. Только… над нами всеми висело проклятие. Мы снимали короткие порнофильмы, изображали дешёвые постельные сцены…
— Они не дешёвка, — возразила я.
Джонни долго смотрел мне в глаза.
— Ты ни черта не понимаешь в искусстве, детка.
Вообще-то я никогда не видела ни одной его работы. О галерее я узнала из интернета.
— Ничего из того, что ты когда-либо делал, не может быть дешёвым.
Мужчина выдавил слабую улыбку.
— Если бы я не взялся за ум, то не стал бы классным художником?
— Вероятно, нет, — лучше не настаивать, пусть Джонни рассказывает сам. Что захочет и когда захочет. Пусть не всё сразу. Мне хотелось лишь подтолкнуть его к этому рассказу. Он уже рассказал о том, о чём я и не догадывалась. У меня даже поднялось настроение.
— То лето выдалось чертовски жарким, — продолжал Джонни. — От этого пекла мы все были… я даже не знаю, как это назвать. Будто жизнь била ключом… Нам хотелось что-то создать. Это чувство охватило нас всех. Всех потянуло на искусство. Кэнди желал заниматься своей стряпнёй, Беллина — театральными постановками, Пол — фильмами.
— А Эд — поэзией.
— Да, ты знала, он даже написал книги?
Я кивнула.
— Правда, не одну из них не читала.
— Конечно, он не Сэлинджер (прим. пер.: Сэлинджер, Джером Дэвид — американский писатель), но его книги были хороши. Довольно извращённые, но очень хорошие. А его стихи…просто искусство. Настоящее искусство, Эмм.
— Да, искусство, которое я не могу оценить, — пробормотала я.
Перед моими глазами всплыло лицо Эда, когда мы в последний раз стояли в кухне. Вспомнилось, исходящее от него зловоние. Его голос, когда он громко читал своё стихотворение. Мама читала лучше. Почему я не могла его вспомнить?
— Ну, — протянул Джонни. — Продолжай.
— Мама назвала меня в честь героини одного из его стихотворений.
Джонни превратился в соляной столп.
— Правда?
Я посмотрела ему в глаза.
— Да. «Она гуляет по ночам».
Джонни допил второй стакан виски.
— Мама привезла мне книгу, — объясняла я. — Она рассказала мне, что во время беременности регулярно читала это стихотворение. И потом, когда со мной произошёл несчастный случай. Она назвала меня именем героини стихотворения, но я не помню, чтобы мне его когда-нибудь читали.
— Мне нравится твоё имя, — сказал Джонни.
— Но стихотворение некрасивое, — заявила я, наморщив лоб.
— Могло быть и хуже. Ещё не известно, как бы тебя назвали, если бы твоя мама оказалась поклонницей Каммингса (прим. пер.: Эдвард Эстлин Каммингс — американский поэт, писатель, художник, драматург).
— Ты хорошо его знал? — упорствовала я.
— Эда? Его никто не смог узнать до конца. Он жил в своём собственном мире. Зависел от нас, но ни с кем в тесные отношения не вступал. И со мной тоже.
— Но когда он умер, вы все очень испугались, не так ли?
Джонни выглядел очень задумчивым. Я учуяла запах виски в его дыхании.
— Да. Не слишком красивый поступок. Ты об этом хотела узнать?
— Так что же произошло?
— Эд был… полагаю, он сделал своё дело, понимаешь? Мы все сделали своё дело. Но он сидел на наркотиках. На тяжёлых наркотиках. Кололся. Не спал. Слишком много пил. Нёс ахинею. Эмм, я думаю, что однажды он просто свихнулся. И не смог с этим справиться. С жизнью. Со всем этим, — Джонни потёр глаза. — Он слишком много выпил, обкололся, а потом, когда в бассейне никого не было, вскрыл себе вены и прыгнул в самую глубокую его часть. Проклятье, может, он думал, что его спасут. Там всегда кто-нибудь да был. Но не в ту ночь.
— И тогда он… умер.
— Да. Он умер, — Джонни сдвинул меня в сторону и забегал вокруг письменного стола. Туда-сюда. Взъерошив руками волосы, скрестил пальцы на затылке. — Устроил в моём бассейне эту грязь.
Со стаканом в руке я ожидала продолжения, но не пила.
— Ты до сих пор хочешь знать, что тогда произошло? — не глядя на меня, тихо поинтересовался Джонни.
— Если хочешь рассказывать дальше, то да.
Мужчина отвернулся.
— Эд сошёл с ума. Наша компания распалась. Думаю, что и я сам немного рехнулся. Я делал то, что хотели от меня люди, их желания для меня были важнее, чем моя жизнь, настоящая. Чтобы привести в порядок рассудок, мне пришлось на какое-то время скрыться от людских глаз.
Я подумала о Джонни тогдашнем, которого выдумал мой мозг. Мог ли он сойти с ума? Мог ли он, как Эд, решиться на уход из жизни?