— Ты имеешь в виду, что влюбилась в него из-за своих детских грёз?
— Нет, — покачала я головой. — Просто случайное совпадение. Про шарф я помню со времён моего нахождения в больнице. Когда мне разрешили вернуться домой, я довольно часто падала в обморок, порой по нескольку раз в день, но обычно раз в неделю. Через год частота приступов сократилась до раза в месяц. Я часто пропускала школу, а летом нагоняла пропущенный материал, потому что мама решила не оставлять меня на второй год. За это время я прошла добрую сотню тестов, результатов они не принесли, ни один из них не подтвердил повреждение мозга. Итак, меня посадили на лекарства, которые сдерживали приступы. По крайней мере, считалось, что они сдерживали. Я очень хорошо научилась вести себя так, будто знаю, что происходило вокруг меня, даже если во время приступа пропускала пару минут разговора.
Лицо Джен перекосилось.
— О, Боже, это просто кошмар.
— Да, ладно. Могло быть и хуже. Пришлось бы терпеть постоянные головные боли или превратиться в инвалида. Совсем ущербного, — добавила я, не пытаясь подавить горечь в голосе. — Честно говоря, травма серьёзно попортила мне жизнь.
Джен взяла меня за руку, легонько сжала ладонь.
— Спасибо. Вернёмся к тому, что я хотела тебе рассказать. Чем старше я становлюсь, тем чаще погружаюсь во мрак галлюцинаций. Это не настоящие сны, но они очень тесно связаны друг с другом. Кроме того, я обычно знала, что происходит это не взаправду. Хотя мой мозг лживо уверял в обратном. Например, иногда во время урока я оказывалась на цветочной поляне, где ловила бабочек. Я знала, что погрузилась во тьму и старалась сразу же себя оттуда вытащить.
— Ты, правда, такое можешь? Вытащить себя из галлюцинации?
— Иногда. Но не всегда… — я пожала плечами и подумала о том, как очнулась в больнице, а Джонни держал меня за руку.
— Фу, — Джен вздохнула и посмотрела на меня сочувствующим взглядом. Но не жалостливым.
— До того, как я переехала сюда, у меня больше года отсутствовали приступы, а до этого они были не особо тяжёлыми. Последние галлюцинации отсутствовали ещё дольше. Года три-четыре.
— А теперь?
— А теперь в моих галлюцинациях появился Джонни.
Глаза Джен опять полезли на лоб.
— Правда? И что?
— Первый раз была сплошная сумятица. Я была в поезде из фильма «Поезд проклятых». Там я выступала в роли графини или кого-то там ещё. И мы… ну, сама знаешь.
— Не фига себе, ты трахалась с ним в поезде? Я бы не отказалась от такой галлюцинации.
— Да, — улыбнулась я. — Это было великолепно. За исключением того момента, что я осознавала, что это приступ, а всё остальное просто прекрасно. Но это ещё ничего. С тех пор были ещё приступы, которые существенно отличались от первого. Но они взаимосвязаны. Я снова оказалась в семидесятых годах, в доме Джонни. В большинстве случаев происходила вечеринка. Иногда я думаю, что это одна и та же вечеринка, в которую я попадала в разное время. В любом случае, речь шла о нескольких днях или даже часах, да и дата была одна и та же. Там присутствовали и другие люди. Пол Смит, Кэнди Апплгейт.
— Вот, дерьмо! Ты говоришь о тех людях, из анклава?
— Да. И Эд Д'Онофрио.
— Автор? Который умер?
— Да, именно он, — на ум пришли мои последние блуждания в потёмках, когда я стояла в кухне тогдашнего Джонни, и наблюдала, как Эд сам себя уничтожал. — И Сэнди.
— Его первая жена?
У меня искривилось лицо, будто я съела что-то кислое.
— Да.
— Она тоже играла в «Ночи ста лун»? Она ведь не мать Кимми?
— Да. Джен, дело, ведь в том, что это чистое сумасшествие: у меня были галлюцинации о фильме, и о людях, которые в нём играли. Думаю, это сборная солянка из интернет-сайтов.
— Может быть, ты когда-нибудь видела его по телевизору? Как «Поезд проклятых». Возможно, это было очень давно, и ты не могла вспомнить, пока сейчас не увидела.
— Да, полагаю, так оно и было, — но такое объяснение меня не успокоило. — Впрочем, похоже на то, что я собственными руками сотворила этот мир. Человека, который играл в фильмах и менялся. Суперсексуальную версию его. В этих галлюцинациях я путешествую во времени и… трахаюсь с ним до потери сознания.
Подруга рассмеялась.
— И что в этом плохого? Я имею в виду, за исключением того, что ты страдаешь от приступов?
— В моей голове у нас просто фантастические отношения. Секс, наркотики и рок-н-ролл. Это совершенно другой мир. Но он не настоящий, — объяснила я ей. — Поначалу всё было действительно здорово — раз уж у меня повреждён мозг, и я страдаю от отключек, довольно приятно пошляться с Джонни Делласандро.