Мы зажгли свечи, в качестве фона играла тихая музыка. Как порой бывало, я находилась пред искушением, но на сей раз не тела, а духа.
— Хм, как ты можешь быть уверена, если не пробовала?
— Я раньше никогда не пыталась вызвать приступ. Наоборот, делала всё, чтобы от него защититься.
Джен, сидевшая в кресле рядом с моей кроватью, покачала головой.
— Может быть, это, как гипноз. Сила воображения или что-то такое. Ты говорила, что знаешь толк в трансе и медитации. Тогда попробуй. Только сейчас, если у тебя будет галлюцинация, попытайся найти дорогу, попробуй с неё свернуть, чтобы в следующий раз в случае необходимости, быстрее проснуться. Ух ты, что я знаю.
Мы рассмеялись. Я зевнула.
— Бред какой-то.
— Ну, тогда, давай, двигай своей сумасшедшей задницей, — сказала Джен. — Я могла бы сейчас писать своему другу какую-нибудь сексуальную смс-ку, но нет, сижу здесь и пытаюсь тебя отправить помастурбировать в нирвану.
— Хорошо, хорошо.
Текли минуты. Я подумала, что, может быть, засну. Но хоть пару раз и зевнула, носом не клевала. Постель мягкая и удобная. Под спиной подушка. Я молча входила в медитационный транс.
Затем приподнялась в постели.
Кровать Джонни. Тех годов. Скомканные простыни. Запах секса. Из ванной доносится звук льющейся воды.
Я встаю и громко шепчу:
— Джен!
Ответа нет. Озираюсь, думаю, может, мой мозг и её перенёс в эту комнату, но Джен отсутствует. Делаю вторую попытку и снова получаю в ответ тишину.
Джонни тяжёлыми шагами выходит из ванной. Из одежды на нём лишь полотенце на бёдрах, на обнажённой коже блестят капли воды, волосы откинуты с лица и мокрыми прядями висят на спине.
— Эмм? Ты что-то сказала?
— Нет. Только… как долго я спала?
— Пару часов? — ухмыляется он. — Я уж было подумал, что ты проспишь праздник.
— Это вряд ли, здесь всегда что-то празднуют.
Джонни подходит к окну и раздвигает шторы, чтобы выглянуть в сад.
— Не совсем так. Сегодня здесь будет много людей. Громкие имена. Даже парочка знаменитостей.
— Хочешь произвести на меня впечатление?
Парень бросает на меня странный взгляд и стаскивает полотенце, чтобы промокнуть волосы. Как и всегда я не могу оторвать взгляд от его великолепного тела. Это единственный вид искусства, который я действительно ценю.
— Не знаю, — пожимает он плечами. — Вероятно, нет. В любом случае, для меня это не важно. Они сюда приходят, чтобы пить мой алкоголь, жрать мою еду, курить мои наркотики и трахаться в бассейне.
— Зачем ты тогда устраиваешь эту вечеринку, если не желаешь видеть этих людей?
Джонни скидывает полотенце, подходит ко мне. Ставит меня на ноги и разглядывает мои шмотки. Футболку с надписью «Танец с дьяволом», пижамные штаны. Проводит большим пальцем по моей груди, вокруг соска.
— Кто говорит, что я не желаю их видеть?
Я приоткрываю рот, и Джонни меня целует. Наши языки соприкасаются. Уверенная, что Джен за мной наблюдает, я прижимаю палец к его губам, пока мы не занялись кое-чем другим.
— Джонни?
— Да, детка?
— Ты знаешь, что можешь больше, чем фильмы и фотографии?
Парень опять бросает на меня странный взгляд.
— Ты снова хочешь сказать, что я должен стать художником?
— Нет, не то что ты должен им стать, а что ты им уже являешься, — я смотрю на лежащий на комоде альбом с его рисунками. — Ты действительно, действительно великолепный.
Джонни пожимает плечами. Его руки обхватывают меня ниже талии. Он прижимается ещё не совсем затвердевшим членом ко мне.
— Спасибо.
— Я действительно так считаю.
Мы соприкасаемся лбами, глаза смотрят в глаза.
— Эмм, Эмм, Эммелин.
Я улыбаюсь. Надо как-то управлять ситуацией, но особых усилий я не прикладываю. Вместо этого обхватываю руками его за шею.
— Да, да, да.
Ловлю на себе его серьёзный взгляд.
— Когда ты так говоришь, я почти тебе верю.
— Это правда. Ты очень талантливый.
Джонни чуть прищуривает глаза.
— Искусство сложнее, чем актёрская игра. Или работа моделью.
— Разве от этого оно становится менее достойным?
Парень тихонько смеётся. Мы двигаемся, раскачиваемся в такт музыке, которая доносится до нас из сада. Я слышу смех и плеск воды. Да, действительно, вечеринка потихоньку начинается.
— Я не знаю, — произносит Джонни. — Есть много вещей, которые я считаю достойными желаний.
— Да? И что, например?
— Ты, — говорит он.
Я беру его лицо в свои ладони.
— Джонни. Ты знаешь… это всё не настоящее. Ты ведь это знаешь? Мы. Всё, что здесь происходит.