— Но ведь что-то держит тебя здесь, — возражает он. — Что-то всё время возвращает тебя сюда.
— Это всего лишь сон.
— А для меня реальность! — Джонни произносит эти слова так громко и решительно, что я от страха шарахаюсь в сторону. — Для меня это, чёрт подери, реальность, Эмм! Это реальность с того самого момента, когда ты впервые появилась на моей лестнице и во все последующие разы. Мне всё равно, сошла ты с ума или нет. Наплевать. Только… оставайся. Пожалуйста.
Он протягивает ко мне руку, чтобы взять мою. Я позволяю ему приблизиться. Позволяю себя поцеловать. Нежно. Легко. И я чувствую, как плыву. Уступаю. И вместо того чтобы просыпаться, всё глубже и глубже погружаюсь в пучину своих фантазий.
— Я сделаю всё, что ты хочешь. Перестану сниматься в фильмах. К чёрту, завяжу даже с попойками. Я найду себе настоящую работу, если ты захочешь. Я надену этот грёбаный костюм с галстуком, куплю машину, буду регулярно оплачивать счета. Я стану тем, кого хочешь ты, Эмм. Только перестань исчезать из моей жизни, и снова появляться, и сводить меня с ума.
— Я хочу, чтобы ты был художником, — говорю я. — Я хочу, чтобы ты был тем, кем ты можешь стать. Большего я не хочу. И я хочу быть с тобой, Джонни. Но здесь этого не получится.
— Почему не получится? — он смотрит на меня умоляющим взглядом.
— Потому что я из другого времени и другого места.
Он хватает меня за грудь, гладит большим пальцем соски.
— Ты ведь чувствуешь, что находишься здесь и сейчас.
Я накрываю своей ладонью его руку.
— Но… меня здесь нет. И всё, что происходит сейчас, не стоит продолжать делать дальше.
— Что бы там ни было, — с безрадостным смехом твердит Джонни, — какое для тебя это имеет значение?
— Я не знаю.
— Но ты это делаешь, — произносит он. — Я люблю тебя, Эмм. И я очень хочу быть с тобой.
— Ты будешь со мной, — по моим щекам текут слёзы. На языке ощущается вкус соли. — Мы будем вместе. Но не здесь. И не сейчас.
— А когда тогда?
— В будущем, — это слова безумца, но он не отшатывается. — Я из будущего. Я сумасшедшая. Вы все здесь лишь то, что я выдумала.
— Всё равно оставайся, — говорит Джонни.
Я пробую проснуться ещё раз. Не получается. Пытаюсь что-нибудь изменить. Комната. Его нахмуренный лоб вызывает улыбку. Есть только один способ.
— Ну, ладно, — соглашаюсь я. — Загляну на минутку в сад.
Я хоть когда-нибудь кого-нибудь сделала счастливым? Джонни обнимает меня. Целует. Сияет и берёт меня за руку. Вместе мы спускаемся по лестнице к задней двери и выходим в сад. Он держит меня за руку и представляет людям, чьи имена мне знакомы, хотя я не узнаю их лиц. Он целует меня на виду у всех, приносит мне выпить, и я немного пьянею.
Время летит. Наступает вечер. Праздник идёт своим чередом. Вижу какую-то парочку, которая занимается любовью в бассейне, как Джонни и говорил. Вижу людей, которые курят гашиш. Кое-кто колется, но я быстро отворачиваюсь. Вид иголок в их венах — зрелище не для слабонервных.
Я многое вижу на этой вечеринке, но куда бы ни пошла, мой взгляд везде натыкается на Джонни.
Вроде бы раньше моё присутствие здесь занимало гораздо меньше времени. Наверное, что-то пошло не так, наверное, я сама позаботилась об этом. Другого выбора у меня нет, я очень хочу выбраться отсюда. Но меня медленно одолевает страх, что я никогда не найду обратную дорогу.
Люди разговаривают со мной, я отвечаю. Если они держат меня за пьяную, то лишь потому, что я слегка запинаюсь. У меня немного шатающаяся походка. Джонни стоит у противоположного края бассейна. Он смотрит на меня, в его взгляде лёгкое беспокойство. Молодая женщина в коротком топике, в котором её грудь выглядит, как арбузы, безуспешно пытается привлечь его внимание.
У меня немного плывёт в глазах, будто земля пытается повернуться. Я не могу проснуться. Беру какой-то бокал и отпиваю глоток, чего в реальной жизни никогда бы не сделала. Напиток огнём обжигает моё горло.
Я вламываюсь через заднюю дверь на кухню. Там Эд. Глаза вытаращены, рот открыт.
— Вот, дерьмо. Ты откуда взялась?
— Оттуда, — мой взгляд направлен на бутылку, стоящую перед ним. Сигарета. Наркотик. Блокнот.
Всё, как в последний раз, только бутылка почти пуста, пепельница переполнена, а наркотик закачан через последнюю чистую иглу. Я моргаю и поворачиваюсь к раковине, чтобы плеснуть в лицо холодной водой. В прошлый раз было так же.
— Чёрте что, — произносит Эд. — Ты была, потом ушла. Что это значит? Что, чёрт возьми, это значит?
— Может быть, ты под кайфом, — говорю я вязким, как мёд, голосом. — Может быть, сошёл с ума.