– Кто это? – поинтересовалась я.
– Дорогая! – Джен издала хриплый вздох. – Ты не знаешь, кто это?
– Если бы знала, то не спрашивала бы.
Мужчина в чёрном пальто прошёл рядом с нами, и я смогла ощутить его запах.
«Апельсины».
Я закрыла глаза прежде, чем меня накрыла вторая волна аромата. Сильный вкус кофе на языке мог бы заглушить всё остальное, но нет. Мне бы пахнуть кофе и шоколадом, а от меня исходил аромат апельсинов. Ещё одна попытка. Я нагнула голову и прижала кончики пальцев к магической точке между глазами, которая отлично помогала от головной боли, но от приступов, к сожалению, нет.
Когда я вновь открыла глаза, радужный водоворот исчез, но, чем дальше уходил от нас мужчина, тем сильнее становился аромат апельсинов. Я заметила, что он устроился в противоположном углу кофейни. Раскрыл газету, разложил её по всему столу, поставил кружку и снял пальто.
– С тобой всё в порядке? – Джен склонилась к моему лицу. – Я знаю, он чертовски страстный, но Эмм, ты выглядишь так, будто сейчас рухнешь без чувств.
– Предменструальный синдром, – произнесла я. – Иногда в такие дни у меня кружится голова.
Джен наморщила лоб.
– Это не хорошо.
– Кому ты это говоришь, – я усмехнулась, чтобы показать ей, что всё в порядке, к счастью, это оказалось правдой. Ни малейшего признака нового приступа, как бывало раньше. Я чувствовала запах апельсинов, потому что ими пах мужчина, а не из-за неправильно переключённых нервных клеток моего мозга. – Как бы то ни было, кто он?
– Джонни Делласандро.
На моём лице отобразилось полное неведение, поэтому Джен рассмеялась.
– «Мусор»? «Монастырь ужасов»? «Стриптиз»? Разве тебе это ни о чём не говорит?
Я покачала головой.
– О, дорогая, где ты только была? У тебя в детстве не было кабельного телевидения?
– Конечно, было.
– Джонни Делласандро известен по всем этим фильмам. Они часто шли в ночных программах. Эти фильмы смотрели на всех крутых пижамных вечеринках.
Моя мама всегда слишком обо мне беспокоилась, чтобы позволить где-то остаться на ночь. Мне разрешалось присутствовать на вечеринках в детское время, потом она приходила и забирала меня. Однако я устроила несколько пижамных вечеринок у нас дома.
– Я помню эту передачу. Но это же было сто лет назад.
– «Пустые комнаты»?
Название более известное, но и оно вспомнилось с трудом. Я пожала плечами и снова оглядела незнакомца.
– Никогда не слышала.
Джен вздохнула и глянула через плечо на мужчину. Затем наклонилась, понизила голос и велела придвинуться.
– Джонни Делласандро, ещё и художник. Он создал серию портретов, которая в восьмидесятые стала всемирно известна. «Пустые комнаты». Что-то вроде Моны Лизы эпохи Уорхолла. (Прим.: Энди Уорхолл (6 августа 1928 года – 22 февраля 1987 года) – американский художник, продюсер, дизайнер, писатель, коллекционер, издатель журналов и кинорежиссёр, заметная персона в истории поп-арт-движения и современного искусства в целом. Основатель идеологии «homo universale», создатель произведений, которые являются синонимом понятия «коммерческий поп-арт»)
Моих познаний в искусстве, возможно, и хватило бы, чтобы распознать картину Уорхолла, если бы она висела рядом с Ван Гогом или Дали. Но, разумеется, я не уверена…
– Уорхолл? Это тип с банками супа? Мэрилин Монро?
– Да, это он. Работа Делласандро не была такой уж безвкусной, немного мейнстрим. «Пустые комнаты» стало его прорывом.
– Ты говоришь в прошедшем времени. Он больше не художник?
Подруга склонилась ещё ближе, я тоже придвинулась.
– Он – владелец галереи на Фронт-стрит. «Железный ангел». Знаешь?
– Я пару раз проходила мимо, но внутрь не заходила.
– Это его галерея. Он и сам по-прежнему работает, и выставляет многих местных художников, – она ткнула пальцем на картины, развешанные на стенах кафе. – Те, что он выставляет в своей галерее, несомненно, лучше здешних. Время от времени его имя гремит. Но, на самом деле, он очень тихий и непритязательный. По крайней мере, в здешних краях. Тут его вряд ли можно упрекнуть.
– Хм, – я поглядывала на Делласандро, который медленно перелистывал страницы газеты, будто читал каждое слово. – Мне интересно, какого это.
– Что?
– Быть знаменитым, а потом… нет.
– Он, по-прежнему, знаменит. Только в другой ипостаси. Не могу поверить, что ты о нём никогда не слышала. Кстати, он живёт в кирпичном здании вниз по улице.
Я оторвала взгляд от спины Джонни Делласандро и посмотрела на подругу.
– Что ты имеешь в виду?
– То самое, дорогуша, – Джен закатила глаза.
– Что? Правда? Ничего себе!
Я снова бросила взгляд на мужчину. Мне принадлежит один из кирпичных домов на Секонд-стрит. Предыдущие владельцы его частично ремонтировали, но мне придётся вложить в него ещё много труда. Дом, о котором говорила Джен, был прелестен. Прекрасно отреставрированная кирпичная кладка, новый водосточный желоб из латуни блестел на солнце, аккуратно постриженная живая изгородь окружала сад, похожий на парк.
– Вы практически соседи. Не могу поверить, что ты его не знаешь.
– Я не знаю, кто он, – ответила я, хотя название «Пустые комнаты» после долгих раздумий показалось мне знакомым. – Не уверена, что маклер упомянул его в качестве аргумента продажи.
Джен рассмеялась.
– Возможно, и нет, потому что он живёт достаточно уединённо. И часто приходит сюда, хотя я давно его здесь не видела. Он ни с кем не разговаривает, предпочитает сидеть в одиночестве.
Я допила свой кофе и решила заказать бесплатную добавку. В этом случае мне пришлось бы пройти рядом с ним, и я смогла бы, наконец, рассмотреть его лицо. Джен, казалось, прочла мои мысли.
– Он себе цену знает, – заявила она. – Бог знает, сколько женщин здесь старалось придумать неубедительный предлог, чтобы раз за разом проходить мимо его столика. В точности, как Карлос. Я даже думаю, что Карлос единственный, с кем он разговаривал.
Я засмеялась.
– Правда? Почему? Он западает на мужчин?
– Кто, Карлос?
По моему твёрдому убеждению, Карлос – гетеросексуал, он таращил глаза на каждую женскую спину, если чувствовал себя незамеченным.
– Нет, Делласандро.
– Ах, дорогая, – вздохнула Джен.
Мне нравилось, когда она меня так называла. Будто мы дружили с незапамятных времён, а не познакомились пару месяцев назад. Переехать сюда из Гаррисберга оказалось мероприятием тяжёлым. Новая работа, новая квартира, новая жизнь – воображаемое прошлое осталось позади, но забыть его до конца я так и не смогла. Джен стала первым человеком, с которым я познакомилась на новом месте. Прямо здесь, в «Мокко». Между нами тот час же возникла глубокая привязанность.
– Да? – я вновь подняла на неё взгляд.
Прежде чем перелистнуть страницу, Делласандро лизнул кончик указательного пальца. В другое время этот жест не показался бы мне сексуальным. Похоже, Джен тоже передалось моё возбуждение, объяснить другими словами его чары я не могла. До сего момента я видела лишь его профиль и таращилась на его спину вот уже с четверть часа.
– Мы могли бы как-нибудь вместе посмотреть его фильмы. А там будет видно, я так думаю. Джонни Делласандро – это… легенда.
– Он не может быть такой уж большой легендой, иначе я бы его знала.
– Хорошо, – добавила Джен. – В определённых кругах он является легендой. Среди людей творческих.
– Думаю, я не слишком творческий человек, – я рассмеялась, не обращая внимания на её комментарий. Я пару раз была в Нью-Йорке в Метрополитен-музее, но, однозначно, не принадлежала к целевой аудитории.