– Нет. Горячий шоколад звучит великолепно. Это как раз то, что нужно для сегодняшнего вечера.
– Да. Температура ещё упала? – я взяла с полки молочный порошок и какао. Сахар. Ваниль. Зефир. Шоколадную посыпку.
Почему бы ему не улыбнуться, улыбка сгладила бы неловкость ситуации.
– Я называю этот напиток изысканным какао для лентяев. Хотя оно очень вкусное, увидишь…
Словесный понос. Я прикусила язык на полуслове и попыталась исправить ситуацию.
– Оно готовится быстрее, чем кипятится молоко, – сказала я. – Кроме того, я ненавижу пенку на молоке. С молочным порошком какао такое же сливочное на вкус, как с молоком, но нет этих гадких кусочков.
– А остальное для чего?
– Это, – ответила я с усмешкой, – исключительно для удовольствия.
На лице Джонни медленно расползалась улыбка, будто он забыл, как это делается.
– Звучит здорово.
Я достала ему большую чашку с изображением черепа, себе взяла любимую кружку. Она тоже большая, на ней красуется изображение Тардиса. Я размешала какао в стеклянном мерном стакане, используя для этого даже специальный венчик для сбивания.
Джонни молча смотрел. Я сделала вид, что не заметила.
Затем вылила дымящийся шоколад в чашки, подвинула к Джонни шоколадную посыпку и зефир.
– Вот. Для улучшения вкуса.
– Думаю, он хорош и такой.
– Правда? – я плюхнула три кусочка зефира себе в кружку. В горячей жидкости они быстро расплавились и превратились в сахарные белые облачка, которые я посыпала горсткой шоколадной крошки. – Так вкуснее.
Джонни взял штучку зефира и опустил в свою кружку, сверху добавил несколько шоколадных крошек.
– Очень вкусно, – я пила маленькими глоточками своё какао и наблюдала за Джонни сквозь пелену пара. – Тебе понравится, поверь.
Мужчина поднёс кружку к губам, отхлебнул, затем кивнул.
– Да, действительно вкусно.
Слава Богу, что между нами находился стол-островок. Я прислонилась бедром к ножке стола и маленькими глотками пила свой шоколад. Мы оба делали вид, что следует соблюдать осторожность, когда пьёшь горячую жидкость, и тут уж не до разговоров. Я иногда даже дула на шоколад, чтобы не обжечь язык, хотя обычно торопилась и не обращала внимания, что горячо.
– Итак, – произнёс Джонни после нескольких минут неприятного молчания, которое мы прерывали, чтобы подуть и отхлебнуть.
Я ждала. Продолжения не последовало. Мужчина отставил в сторону свою кружку и облокотился руками о столешницу. Он смотрел на меня иначе, чем в моих фантазиях. Во время приступов Джонни смотрел на меня, как на нечто особенное, которое непонятно как попало ему в руки. Здесь же Джонни смотрел на меня так, будто не знал, что ему от меня нужно.
– Да? – я вела себя тихо и сдержанно, но во мне бушевал ураган.
– Я хотел с тобой поговорить.
Мне не оставалось ничего другого, как рассмеяться. Сперва тихо, лишь хихикая, потом всё громче, потом пришлось уже прикрыть рот рукой, чтобы не хохотать в голос. Я сумела лишь выдавить из себя:
– Конечно!
Я видела его улыбку на многих фотографиях, в фильмах и в те волшебные моменты, когда блуждала в потёмках. Сейчас я тоже видела её, но несколько иную. Джонни воздерживался от проявления чувств.
– Да. Действительно.
Мой смех постепенно затих, мышцы живота немного болели, но в хорошем смысле. В уголках глаз я вытерла слезы, которые набежали от смеха.
– Тогда говори.
– Думаю, нам надо поговорить о том, что произошло в галерее.
Его предложение меня несколько разочаровало, но не сильно.
– Хм, хм…
– И чтобы ты знала… почему бы это не сработало.
Эту фразу я много раз слышала раньше и произносила сама, но от него её не ожидала. Я отставила чашку и облизала губы. Не стоит находиться в присутствии Джонни, вымазанной в шоколаде.
– Что конкретно бы не сработало?
Его руки всё ещё лежали на столешнице, но пальцы подрагивали.
– Ну… с нами.
– Ага, – флирт не мой конёк, но изображать полное отсутствие интереса получалось ещё хуже. – Почему нет?
Джонни заморгал, его улыбка стала чуть шире.
– Эмм.
У меня перехватило дыхание, когда он произнёс моё имя. Хотелось закрыть глаза и парить под эти звуки. Но я этого не сделала, а продолжала смотреть на Джонни и не уклонялась от его взгляда.
– Джонни, – мне не удалось скрыть тоску в голосе, и, честно говоря, этого и не хотелось.
Мужчина застонал, тихо, но отчётливо.
Неожиданно по моему телу поползли мурашки. Спустя мгновение соски затвердели. Клитор зудел. На моё счастье, чашка стояла в стороне, сейчас я могла бы её опрокинуть. Чтобы удержаться на ногах, пришлось обеими руками вцепиться в столешницу. Необыкновенно яркое чувство. И очень сильное.
– Мне надо идти, – произнёс Джонни.
Спустя мгновение, я поняла значение этих слов.
Он поднялся. Я обошла вокруг стола и встала перед ним.
– Подожди.
Он рухнул на стул, будто его опрокинули, хотя я к нему даже не прикоснулась. «Ещё нет…»
– Эмм.
– Проклятье, я обожаю, как ты произносишь моё имя, – выпалила я, не задумываясь.
Снова раздался стон, хриплый, полный желания. Когда Джонни сглотнул, его кадык дёрнулся.
Нас разделяли четыре, максимум пять шагов. Я сделала три из них. Мои ноги скользили по вощёному полу, подол футболки задрался выше, чем допускали приличия. Мне очень хотелось почувствовать его запах. Наплевать, какое впечатление произведёт это внезапное посягательство.
– Эмм, – снова произнёс он. На сей раз моё имя не звучало, как предупреждение или протест.
«Оно звучало, как приглашение».
Я подошла ближе. Он передвинулся. Джонни сидел на довольно высоком табурете, и его колени, когда я протискивалась между ними, прижимались к моим бёдрам. С полузакрытыми глазами я склонилась вперёд и глубоко вздохнула. Джонни не шевелился, не приближался, сидел, будто аршин проглотил.
Я открыла глаза. Его лицо так близко, что можно увидеть пятнышки на его радужке. Сосчитать его ресницы.
Но я его не поцеловала.
Он сам поцеловал меня.
Жаждущие, открытые рты, скользящие языки, зубы, которые упирались друг в друга. Какое наслаждение! Рука Джонни обвила мою шею, пальцы зарылись в моих волосах. Я задыхалась от его поцелуя и от своего желания. Какой же у него вкусный рот! Так и хотелось его съесть.
Когда я села Джонни на колени, табурет опасно закачался. Но мужчина обнял меня за талию, ухватил за ягодицы и упёрся ногой в пол, чтобы мы не опрокинулись назад. Моя футболка задралась. Пряжка его ремня холодным металлом упиралась мне в живот, джинсы казались на редкость жёсткими. Когда его рука коснулась моего голого тела, Джонни громко застонал и быстро прервал поцелуй, чтобы прошептать моё имя.
Я взяла его лицо в руки и прекратила поцелуй, чтобы посмотреть ему в глаза. Наши губы располагались так близко друг от друга, что касались при каждом слове, которое я произносила.
– Что не получится?
Его другая рука блуждала по моей попе и сжимала её. Я обхватила бёдра Джонни своими бёдрами и провела большим пальцем по его нижней губе.
Он взял его в рот, осторожно пососал, потом слегка прикусил.
– Ничего. Всё. Я не могу думать, когда ты сидишь у меня на коленях.
– Могу сесть тебе на лицо. С превеликим удовольствием, – невинно предложила я.
В ответ Джонни что-то промямлил, но что конкретно, ругательство или молитву, я не поняла.
И снова целовал меня. Долго и страстно. Я начала сползать с его колен, но мужчина удержал и меня, и табурет от падения.
Всё это происходило сумбурно и весело, но мне пришлось с него слезть. Я совсем не хотела оказаться лежащей под ним на полу. Поцелуй продолжился даже тогда, когда мои ступни уже касались пола. Я вытянула руку и нежно провела ладонью по выпуклости на его джинсах. До сего момента я всегда была человеком высоких моральных устоев. Но с ним… Здесь… и сейчас.