Он целует меня. Поцелуй не мягкий и чувственный. Я злюсь.
– Прекрати, – отталкиваю я его.
На этот раз меня отпускают. Джонни вытирает рот тыльной стороной ладони, идет к стулу, хватает джинсы и натягивает их на голый зад. Надевает белую майку, проводит пальцами по волосам, стягивает их на затылке.
Я смотрю на него, скрестив руки на груди. Меня разбирает злость, я чувствую себя глупо, потому что умышленно создала такую ситуацию и, по-видимому, потеряла над ней контроль. Раз нельзя заставить его делать то, что надо мне, значит, можно попытаться проснуться.
Но у меня не получается.
Закрываю глаза. Открываю. Он не исчезает. Пробую снова. То же самое.
– Вот дерьмо, – раздражённо говорю я.
– Естественно, и ещё какое, – произносит Джонни.
– Нет. Нет… я не о том, – качаю я головой. Хотя наш разговор происходит лишь в моей голове, я не хочу, чтобы он думал о произошедшем между нами, как о чем-то плохом.
Я – дура.
Джонни опять выглядывает в окно.
– Речь идёт о тех людях, которые снаружи?
Он спрашивает так тихо, что я еле разбираю слова. Делаю пару шагов в его сторону, чувствую под ногами голые доски пола. Слышу смех, плеск, музыку.
Джонни смотрит на меня.
– Это из-за того, что я не представляю собой ничего особенного?
– Нет! Как ты можешь так думать? У меня и в мыслях такого не было! – раз он так говорит, значит, я так думаю. Всё идёт от меня. Всё. Я качаю головой.
– Речь о том, что я боюсь?
– Не знаю, что и сказать, – мой рот шевелится, слова слетают с губ, но я не уверена, что они долетают до него. Моргаю снова и снова, но ничего не меняется. Моё сердцебиение ускоряется в три раза. Я покрываюсь потом.
– Я имею в виду, что боюсь быть чем-то большим, чем персонаж фильма. Который хочет спать со всеми подряд, но никого не любит. Симпатичная мордашка с пустой головой. Тебе это не кажется реальным?
– Я вообще не это имела в виду. И так не думаю. Мне лучше знать. Мы знакомы с тобой, Джонни. Я знаю, что из тебя получится. Кем ты станешь, – я сглатываю, от эмоций у меня перехватило горло. Чувства, которые вне моего понимания.
Мне надо сесть, но я довольствуюсь тем, что опираюсь рукой о спинку стула. Касаюсь его и ожидаю, что рука пройдёт сквозь него, как через дым. Или призрак. Как сквозь фантазию, которая, как я знаю, реальна.
Джонни поворачивается ко мне.
– Тогда не уходи. Оставайся со мной здесь, хорошо? Пойдём веселиться. Останешься на ночь. Проснёшься рано утром вместе со мной.
– Я не принадлежу твоему времени, – выдыхаю я. – Прости, но это так.
– Но ведь что-то держит тебя здесь, – возражает он. – Что-то всё время возвращает тебя сюда.
– Это всего лишь сон.
– А для меня реальность! – Джонни произносит эти слова так громко и решительно, что я от страха шарахаюсь в сторону. – Для меня это, чёрт подери, реальность, Эмм! Это реальность с того самого момента, когда ты впервые появилась на моей лестнице и во все последующие разы. Мне всё равно, сошла ты с ума или нет. Наплевать. Только… оставайся. Пожалуйста.
Он протягивает ко мне руку, чтобы взять мою. Я позволяю ему приблизиться. Позволяю себя поцеловать. Нежно. Легко. И я чувствую, как плыву. Уступаю. И вместо того чтобы просыпаться, всё глубже и глубже погружаюсь в пучину своих фантазий.
– Я сделаю всё, что ты хочешь. Перестану сниматься в фильмах. К чёрту, завяжу даже с попойками. Я найду себе настоящую работу, если ты захочешь. Я надену этот грёбаный костюм с галстуком, куплю машину, буду регулярно оплачивать счета. Я стану тем, кого хочешь ты, Эмм. Только перестань исчезать из моей жизни, и снова появляться, и сводить меня с ума.
– Я хочу, чтобы ты был художником, – говорю я. – Я хочу, чтобы ты был тем, кем ты можешь стать. Большего я не хочу. И я хочу быть с тобой, Джонни. Но здесь этого не получится.
– Почему не получится? – он смотрит на меня умоляющим взглядом.
– Потому что я из другого времени и другого места.
Он хватает меня за грудь, гладит большим пальцем соски.
– Ты ведь чувствуешь, что находишься здесь и сейчас.
Я накрываю своей ладонью его руку.
– Но… меня здесь нет. И всё, что происходит сейчас, не стоит продолжать делать дальше.
– Что бы там ни было, – с безрадостным смехом твердит Джонни, – какое для тебя это имеет значение?
– Я не знаю.
– Но ты это делаешь, – произносит он. – Я люблю тебя, Эмм. И я очень хочу быть с тобой.
– Ты будешь со мной, – по моим щекам текут слёзы. На языке ощущается вкус соли. – Мы будем вместе. Но не здесь. И не сейчас.
– А когда тогда?
– В будущем, – это слова безумца, но он не отшатывается. – Я из будущего. Я сумасшедшая. Вы все здесь лишь то, что я выдумала.
– Всё равно оставайся, – говорит Джонни.
Я пробую проснуться ещё раз. Не получается. Пытаюсь что-нибудь изменить. Комната. Его нахмуренный лоб вызывает улыбку. Есть только один способ.
– Ну, ладно, – соглашаюсь я. – Загляну на минутку в сад.
Я хоть когда-нибудь кого-нибудь сделала счастливым? Джонни обнимает меня. Целует. Сияет и берёт меня за руку. Вместе мы спускаемся по лестнице к задней двери и выходим в сад. Он держит меня за руку и представляет людям, чьи имена мне знакомы, хотя я не узнаю их лиц. Он целует меня на виду у всех, приносит мне выпить, и я немного пьянею.
Время летит. Наступает вечер. Праздник идёт своим чередом. Вижу какую-то парочку, которая занимается любовью в бассейне, как Джонни и говорил. Вижу людей, которые курят гашиш. Кое-кто колется, но я быстро отворачиваюсь. Вид иголок в их венах – зрелище не для слабонервных.
Я многое вижу на этой вечеринке, но куда бы ни пошла, мой взгляд везде натыкается на Джонни.
Вроде бы раньше моё присутствие здесь занимало гораздо меньше времени. Наверное, что-то пошло не так, наверное, я сама позаботилась об этом. Другого выбора у меня нет, я очень хочу выбраться отсюда. Но меня медленно одолевает страх, что я никогда не найду обратную дорогу.
Люди разговаривают со мной, я отвечаю. Если они держат меня за пьяную, то лишь потому, что я слегка запинаюсь. У меня немного шатающаяся походка. Джонни стоит у противоположного края бассейна. Он смотрит на меня, в его взгляде лёгкое беспокойство. Молодая женщина в коротком топике, в котором её грудь выглядит, как арбузы, безуспешно пытается привлечь его внимание.
У меня немного плывёт в глазах, будто земля пытается повернуться. Я не могу проснуться. Беру какой-то бокал и отпиваю глоток, чего в реальной жизни никогда бы не сделала. Напиток огнём обжигает моё горло.
Я вламываюсь через заднюю дверь на кухню. Там Эд. Глаза вытаращены, рот открыт.
– Вот, дерьмо. Ты откуда взялась?
– Оттуда, – мой взгляд направлен на бутылку, стоящую перед ним. Сигарета. Наркотик. Блокнот.
Всё, как в последний раз, только бутылка почти пуста, пепельница переполнена, а наркотик закачан через последнюю чистую иглу. Я моргаю и поворачиваюсь к раковине, чтобы плеснуть в лицо холодной водой. В прошлый раз было так же.
– Чёрте что, – произносит Эд. – Ты была, потом ушла. Что это значит? Что, чёрт возьми, это значит?
– Может быть, ты под кайфом, – говорю я вязким, как мёд, голосом. – Может быть, сошёл с ума.
– Я сумасшедший, – соглашается Эд.
Мы смотрим друг на друга через кухню. Между нами вспыхивает искра. По крайней мере, я так думаю. Хотя нет. Это что-то другое. Что-то незримое наваливается меня, раздражает желудок, будто верёвками стягивает. Я вздрагиваю.
– Чертовски сумасшедший, – бормочет Эд. – Ты была, потом тебя не стало. Ты знаешь, что я написал про тебя стихотворение, Эмм?
– Да, ты мне об этом говорил.
– Тебе оно не понравилось. Не произвело впечатления.
У меня подкашиваются ноги. Я падаю на колени, прямо на кухонный пол. С силой ударяюсь ими о линолеум. Упираюсь ладонями в пол и задаюсь вопросом, в действительности ли я сейчас упала. Меня рвёт. Падаю в обморок? Как я могу упасть в обморок, если и так уже нахожусь без сознания?