— Что это за запах? Похож на розу, но явно не она…
Рассуждала сама с собой и не ждала ответа.
— Это гибискус, — услышала тут же. У губ оказался стакан с ананасовым соком.
— Обычно он не пахнет, но этот сорт выводили специально для аромата.
— Странно. Я всегда считала, что он должен быть более… страстным. Пахнуть мускусом и пряностями. Но не розой.
— Вы не ошибались, госпожа Ева. Просто масло получают из семян, а это цветы.
Нежный, но в то же время крепкий полураскрывшийся бутон оказался у меня в руках. Я огладила лепестки, прикоснулась к длинному пестику…
— Какой он?
— Алый. Как ваша страсть.
Ну вот, опять! Но границы стыдливости уже пройдены. После того, что было — глупо стесняться. И я подхватила тему:
— Ты говорил, любой каприз.
— Да, я говорил.
Метаморфозы в голосе поражали. Вот только что он был спокойный, даже чуть хулиганский, и тут же — томный, тоскующий, заставляющий сердце плавиться от желания. Но именно сейчас это было не к месту.
— Значит, у тебя и игрушки имеются? Для капризов?
— Принести? — я чувствовала, как он подобрался, слишком близко стоял. И запах: смесь мускуса и мужского пота. И — желания. Он меня хотел? Приятно, но несвоевременно.
— Пока не надо. Просто интересно, что скажешь, если я тебя как следует оттрахаю… чем там у тебя найдется.
— Поблагодарю и попрошу еще.
Черт побери! Мне подсунули извращенца! Он или бисексуал или мазохист! Ну какой еще нормальный мужик такое скажет?
Стоп! Начать с того, что нормальный мужик в подобном месте работать не станет. А значит… А не буду больше церемониться!
— Я хочу побыть одна.
— Как скажете, госпожа Ева. Но если понадоблюсь — я всегда услышу.
Оказывается, когда закрыты глаза, мир меняется. Звуки становятся четче, ароматы— ярче. Даже осязание… Я осторожно встала и, опираясь на шезлонг, чтобы не потеряться, сделала несколько шагов. Руки коснулись веток.
Я почувствовала все: шероховатость коры, крохотные оспинки, резкие изломы. И — контрастом — плотный глянец листьев. Пальцы не замечали изъянов, разве что прожилки тонкими черточками заставляли скользить вдоль них до самого черешка, а потом натыкаться на цветы, такие нежные мягкие, хрупкие… Я боялась навредить, сжать чуть сильнее, погубить и почти не дышала, исследуя окружающее.
Шаг, еще шаг… Под ногами — теплый камень плитки. Помнится, он многоточием пересекает поляну, соединяя дом и тропинку, ведущую к морю. А оно звало, шептало, шумело. Ненавязчиво, мягко, как в раковине, которую поднесли к уху. И противиться не было сил, эта страсть оказалась еще сильнее той, что недавно сотрясала мое тело оргазмом.
В ступню воткнулось что-то острое. Я ойкнула и запрыгала на одной гоне. Но с завязанными глазами делать это было неудобно, и к сгоревшей коже добавилось несколько ссадин.
— Госпожа Ева! — раздалось над головой укоризненное.
Меня подхватили на руки и понесли.
— Хочу к морю! — попыталась протестовать, но Виктор не слушал.
Донес до дома, усадил обратно в шезлонг.
— Подождите до вечера! Сейчас очень жарко и солнце опасное!
Где-то я это уже слышала. А Виктор уже привычно расстегивал пуговицы на платье.
— Эй! — попыталась остановить.
— Нужно обработать ранки! — возмутился он. — А после — все, что захотите.
Пришлось терпеть. А потом Виктор снова намазал меня чем-то вонючим и, прикрыв простынкой, велел:
— Сейчас придет катер с продуктами и лекарством. Очень прошу: не пытайтесь встать. Я скоро вернусь и сделаю все, что захотите. Только умоляю: никакой самостоятельности, хотя бы пока не придут в норму.
Сказать легче, чем сделать. Стоило ему уйти, как мне захотелось мороженого с киви, безалкогольного освежающего коктейля и… в туалет. Так что, завернувшись в простынку, я все же поползла к дому, благо тропинки, проложенные по лужайке, подсказывали направление. По пути представила, как это выглядит со стороны и чуть не упала от смеха. Сумасшедшая! Ну какого черта меня потянуло на клубничку? Сидела бы дома, лепила свои цветочки, слушала брюзжание… Хотя нет, не слушала. Выставила обоих — и правильно. Лучше одной, чем… так.
— Госпожа Ева! Госпожа Ева! — послышалось с улицы.
Виктор ураганом ворвался в дом и остановился: я почувствовала движение воздуха.
— Зачем вы встали?
— В туалет, — пожала плечами и поплотнее завернулась в простынь: судя по шагам, Виктор пришел не один. — Тебе замену прислали?
— Нет, это врач. И мне показалось, вы дали мне шанс.
Разубеждать не стала. По крайней мере, к нему уже привыкла. А явится другой, с незнакомыми тараканами… Ну его в пень.