За окном стремительно темнело.
— Они круглосуточные?
— Завтра! — исправился Артем. — С утра. А пока…
Он выудил из чемодана джинсы, водолазку, пару футболок, кроссовки и туфли на каблуках.
— Пойдет?
— Пойдет, — пришлось признать, что не все так плохо. — Но поскольку карточка осталась дома…
— Моя — нет.
На этом разговор был исчерпан.
Выспавшись днем, половину ночи я пролежала без сна. В голове, как вечно вращающаяся старая карусель, вертелись мысли. Мне не нравились ощущения, которые появлялись рядом с Артемом. Было в них что-то… неправильное. Тут же вспомнились любовные романы, где главную героиню то и дело предает собственное тело.
Но меня предавало не оно.
Рядом с бывшим чувствовалась… уверенность. Не сомневалась, что все будет хорошо, что проблемы решаться, что…
— Бред! — фыркнула в подушку. Ну действительно: один мужчина, к тому же отец моего ребенка, делает все, чтобы помочь мне встретиться с другим мужчиной. Сумасшествие какое-то.
Стоп! А кто сказал, что Артем привез меня для встречи с Виктором?
32
Сам он ни разу об этом не упомянул. Я сама так решила. Раз Испания, значит — Виктор. Вот дура!
Снова захотелось плакать. Но вместо того чтобы реветь белугой, оделась и вышла на веранду.
Ветер пах пряностями. И свежестью. И увядающей листвой. А еще был очень холодным! Помня, как парилась днем в куртке решила, что и сейчас на улице тепло. Но возвращаться в дом за чем-нибудь теплым не хотелось.
— Простудишься! — на плечи лег плед, окутал шерстяным теплом. — В октябре ночи здесь холодные.
— Я заметила. — раздражение уходило, а когда Артем принес горячий чай с лимоном, стало совсем хорошо.
— Посмотри, какие звезды!
Они взирали на нас с чистого неба, россыпь льдинок на бархатно-черном фоне. И когда одна сорвалась, это было так неожиданно, что загадать желание я не успела.
— Когда-нибудь я покажу тебе настоящий звездопад! Знаешь…
— Когда-нибудь?
Я отстранилась от Артема. Оказалось, он стоит слишком близко, почти касаясь грудью моей спины.
— Да, — в его взгляде еще отражались звезды. — Нам же придется часто встречаться. Из-за ребенка. Ты ведь никуда его одного не отпустишь. Даже с отцом.
Я открыла рот, чтобы возразить… и закрыла. Стало неловко — Артем знал меня, как облупленную. И когда успел изучить? Ведь почти все время был занят своей постановкой.
— С тобой — отпущу. Если, конечно, в этот момент никаких проектов не будет. Иначе времени для сына просто не останется.
— Думаешь, это сын?
— Или дочь.
Почему в тот момент показалось, что родиться мальчик, я так и не поняла.
Свежий воздух, спокойствие, горячий чай навеяли благодушное настроение. Сразу потянуло в сон. После прохлады открытой веранды в тепле одеяла было уютно.
Разбудил меня тихий голос:
— Просыпайся, соня! А то никуда не успеешь!
Довольный Артем стоял в дверях и чуть не подпрыгивал от нетерпения.
За быстрым завтраком выяснилось, что по магазинам я поеду в сопровождении гида:
— Он говорит по-русски, ответит на все вопросы и вообще…
— А ты? — перебила, не дослушав.
Артем виновато развел руками:
— Вечером премьера. Я и так вчера весь день с тобой просидел. Сегодня не могу позволить себе такой роскоши!
Я оценила. Этот перфекционист действительно многим пожертвовал ради того, чтобы привезти меня в Мадрид и вытряхнут из кокона равнодушия.
— А этот… человек, он…
— Мой импрессарио сказал, что Кайо можно доверять. О! Приехал! — добавил, услышав звук подъезжающей машины.
Через несколько минут в столовую вошел… бог!
Высокий, широкоплечий, смуглый. Роскошная грива волос в полном беспорядке, но я знала, как этот самый беспорядок достигается. Уйма терпения и тонна всяких средств для укладок. Узкобедрый, с крепкими ягодицами… Тут же захотелось шлепнуть по ним, чтобы ощутить под ладонью приятную упругость. А потом задрать футболку и полюбоваться крепкими кубиками пресса. Судя по тому, как этот новый в моем окружении Апполон двигался, они там были.
И в то же время эта божественная гармония оставляла равнодушной. Я восхищалась, но так, как восхищаются в музее античными статуями. Или как скульптор, оценивающий особо удачную позу своей модели.
Наверное потому, что Кайо и вел себя, как модель. Казалось, он выверял каждый жест, каждую улыбку, чтобы показаться с наилучшей стороны. И оттого вся прелесть от созерцания красивого тела сходила на нет. Фальшь, она всегда портит.
— Привет! — от улыбки можно было ослепнуть. — Я — Кайо!