Но сейчас это не радовало. Эмоции пропали. Я только смотрела на совокупляющихся на полу мужчину и женщину. И понимала, что это последнее, что я вижу в своей жизни.
Но, теряя сознание заметила яркий квадрат дверного проема — кто-то распахнул дверь, и дикий крик штопором ввинтился в уши:
— Ева!
39
Монотонное пиканье ввинчивалось в мозг, не давая нырнуть обратно в пустоту. Там не было боли. Там было спокойно и тихо. А меня туда не пускали!
Раздражение заставило открыть глаза.
Белый потолок. Матовый шар лампы. И это назойливое пиканье! Хотелось закрыть уши, закрыть газа и чтобы никто не беспокоил.
Но попытки пошевелиться закончились вспышкой боли. Алой, как тропический цветок.
Кто-то вскрикнул. Послышались голоса. Я не понимала ни слова. А потом…
— Ева! Евочка!
Голос был знаком. Что-то из прошлого. Но что?
Я не могла вспомнить. А голос все звал и звал. Мешал. Не давал уснуть. А в довершении всего кто-то прикоснулся к руке.
И это оказалось так больно, что я закричала.
И вспомнила.
Два тела, что сплелись в угаре первобытной похоти. Стоны. Крики. И кровь, стекающая по бедрам.
— Ребенок!
— Тише!
Сильные руки не давали встать. Я кричала, пыталась вырваться, дралась. Кулакам стало больно — видимо, я даже куда-то попала. Но хватка не ослабевала. А потом я почувствовала укол.
Но легче не стало.
— Мой ребенок!
— С ним все хорошо, все хорошо, тише! Успокойся!
Кто-то гладил меня по спине, по голове. И постепенно я поняла смысл того, что мне говорили.
— Ребенок? — спросила еще раз, глотая слезы.
И послушно улеглась обратно.
— С ним все в порядке. Мы успели вовремя.
Артем выглядел ужасно. Худой, с синяком под глазом, из-под белого халата, накинутого на плечи, выглядывал ворот растянутой футболки. А под глазом расползался чернотой синяк.
И это настолько не вязалась с реальностью, что я на миг забыла обо всем.
— Мы успели вовремя, его спасли, — Артем говорил быстро, словно боялся, что не успеет сказать.
— Он жив? — руки прижались к животу. Кажется, это единственное место, которое не болело. — Аты?
— Я тоже жив, — усмехнулся Артем.
— Разве?
— Видела бы ты себя! — он с готовностью рассмеялся, словно сбросил с плеч тяжелый груз. — Немощь бледная!
Ответить я не успела: палату превратилась в проходной двор.
Какие-то люди в белых халатах крутил меня, вертели, осматривали со всех сторон, спрашивали… Я не понимала ни слова, и Артем переводил. На английский, насколько я могла понять.
— Где я? — поинтересовалась шепотом. — Ты меня в Англию притащил?
— Ты была нетранспортабельна, так что прости, это все еще Испания. Виктор настоял на этой на этой больнице, всех на уши поднял, он…
Я отвернулась. Слышать о нем не хотелось.
Но и от той боли, что выматывала меня дома, не осталось и следа. Её сменила другая, больше похожая на грусть.
— Это ты меня вытащил? — перевела тему.
— Да. Когда ты исчезла, я подумал, что вернулась домой. Хорошо, догадался позвонить. Хозяйка сказала, что тебя нет. Ну, я и всполошился. Виктор, — он запнулся, — понял, что что-то не так. И как с ума сошел. Твердил что-то про месть, про Лючию, про опасность. Потом велел ехать в полицию, дал несколько адресов и тоже… исчез. Сказал только, что попытается протянуть время. Я потом уже узнал, что он испугался, когда понял, что Лючия ушла примерно в это же время.
— А она…
— Под стражей. Её пытались освободить под залог, но ты иностранная подданная, да еще Виктор выступил на стороне обвинения. В общем, не получилось у её адвокатов. Хотя сумму предлагали огромную.
— Подожди, я не понимаю, — виски ломило и легкий массаж не помогал. — Можешь объяснить еще раз?
— Сейчас готовится медицинское освидетельствование Лючии. Но знаешь, в любом случае, то, что она творила… это сродни колдовству. Мужчины, которых она хотела, просто теряли голову. Ради одного её взгляда готовы были на все. Знаешь, они объясняли это БДСМ. Но поверь, это обыкновенный садизм. И мужчины оказались от неё зависимы психологически. Даже Виктор. К счастью, он нашел в себе силы… выступить против.
— Как он?
Я начинала понимать, что он тогда тянул время. Оттягивал ярость обезумевшей садистки от меня, подставляя собственное тело. Но не испытывала ничего кроме благодарности. А перед глазами стояла Лючия и взгляд, каким на неё смотрел Виктор.
— Они сейчас проходят курс психологического лечения. Знаешь, Виктор его, оказывается, уже проходил. И даже почти вылечился. Сбежал. Ева. я не знал, что он у тебя прятался! Честно! Иначе бы вел себя по другому. Дурак.