– Луиза, нам пора, – сказал он мне.
Глаза Жиля снова впились в мои.
Я никогда не смогу от них оторваться. Никогда!
– Дедушка, можно Жиль придет к нам в гости в воскресенье? – спросила я умоляющим голосом.
Я с тревогой ожидала его ответа, видя, что он размышляет.
– Хорошо. Но, Жиль, мы скажем, что ты идешь к доктору лечиться, чтобы другим сиротам не было обидно, что ты уходишь в воскресенье, а они остаются здесь.
Я знала, что дедушка делает усилие для меня и для Жиля, потому что все это шло вразрез с принципами равенства, по которым он обычно жил. Ему пришлось подтолкнуть меня, чтобы выйти из класса, – так я была заворожена Жилем.
В следующее воскресенье около полудня мы услышали стук колес и выбежали на крыльцо. Из коляски вышел слуга, а за ним Жиль, чистый, как новенькая монетка. Его одели в красивую одежду, а волосы, обычно встрепанные, были гладко причесаны. Я едва его узнала, не осталось и следа от озорника, к которому я привыкла. Но когда он подошел ко мне, чтобы поздороваться, я снова увидела его пылающий взгляд. Он поприветствовал маму и, запинаясь, отбарабанил формулы вежливости, которым его научили.
После обеда я утащила его в свою комнату. Он внимательно ее рассматривал. Увидел подушки, разложенные под моим столиком.
– О чем ты думаешь, когда сидишь там?
О тебе, я думаю о тебе.
– Я мечтаю. Представляю себе, что летаю и путешествую по звездам.
– Куда же ты летаешь?
Я пролетаю над приютом и машу тебе рукой.
– В другие галактики.
Он сел рядом со мной на подушки и наверняка почувствовал, как и я, странный покой этого места под столом.
– Смотри, это пенал, который я получила в подарок от женщины, для которой сочинила стихи, – сказала я и протянула ему пенал. – Напиши что-нибудь, если хочешь.
– Я плохо пишу. Ты будешь смеяться надо мной.
– Никогда я не буду над тобой смеяться! Никогда!
Такая страсть звучала в моем голосе, что он даже смутился. Он осторожно взял перо и неуклюже вывел несколько слов. Когда он наклонился, я увидела стихотворение, которое ему подарила, сложенное в кармашке рубашки, рядом с сердцем.
День с Жилем прошел очень быстро, и вскоре настало время прощаться. Он сел в коляску, не взглянув на меня.
Посмотри на меня, пожалуйста!
Он обернулся в самый последний момент. Сердце подпрыгнуло в груди, и я осталась стоять, слушая, как стук копыт смешивается со стуком моего сердца.
Я не могла прогнать его из моих мыслей. Я сгорала одна в уголке моей постели и уже несла, сама того не зная, бремя первой любви, слишком большой для такого маленького сердечка.
По вечерам я всегда читала Марии сказки, которые писала специально для нее, потому что она ужасно боялась темноты.
– Как называется сегодняшняя сказка? – спросила она.
– Разноцветная бабочка.
И я начала читать:
«Когда заря бледнела на горизонте, разноцветная бабочка слетела с цветка, на котором родилась. Она взмыла ввысь, прямо в сердце небес. Звезды разговаривали с ней, она всматривалась в бесконечность. Потом бабочка опустилась и прильнула к сердцу плачущего ребенка, и ее краски слегка поблекли. Чем дальше летела она вокруг Земли, тем больше немели и грустнели ее краски. Бабочкина душа мрачнела и тонула в обнаженном потоке отчаяния. И она выплакала все слезы своих крылышек, спрятавшись под падучей звездой, но тут увидела другую, большую бабочку. Она была совсем как из сна – скромная и величавая, и ее краски сверкали в ночи. Они долго разговаривали друг с другом. Разговаривали о детях и о бабочках, о любви, о лавандовых поцелуях и о далекой планете, такой голубой, что она завораживала целый космос. Когда бабочка взлетела, она снова была разноцветной, как гимн свободе. Всю свою бабочкину жизнь она одаривала дождем золотой пыльцы детей, которые даже не догадывались, откуда по утрам берется такая легкость. Земля пустилась в пляс. Разноцветная бабочка была пьяна от любви, но одного крылышка у нее не хватало. Она медленно долетела до цветка, где родилась, и уснула вечным сном в своих мягких душистых подушках. Дождь лепестков охранял ее сон. Цветок погладил ее разноцветное крылышко и вздрогнул. А потом он взмыл в небесную высь. Стебель глубоко врос в корни земли, а лепестки почили среди ослепительных и нежных звезд, разноцветная бабочка с одним крылышком спала бесконечным сном, и цветок стал убежищем для всех разноцветных бабочек, которые каждый день садились на детские сердца, чтобы расцветить их страдания. Усталые, они засыпали на ложе из лепестков любви и пели с Солнцем и Луной в трепете огромной звездной ночи жизни».