Когда молодая женщина закрыла за собой дверь мастерской, ей стало лучше. Только что пережитые похороны, объятия, слезы, запах ладана в церкви размывались, по мере того как она погружалась в свое последнее творение. Амбра слишком суха, нужно больше округлости. Талин добавила нотку ванили, но не добилась желаемого результата: воспроизвести мелодию запахов, которую она представила себе вчера, никак не получалось. Эссенция абсента и абсолют ладана не вязались между собой, она добавила амбры, чтобы гармонизировать запах и придать ему объем, но это не сработало. Амбра, аромат Ноны… Острая боль пронзила Талин, и она посмотрела на фотографию на стене. Бабушка улыбалась ей. Молодая женщина снова ощутила пустоту, будто наклонялась над пропастью и в любой момент могла в нее упасть. Нона умерла – как же так? Талин облокотилась на стоявшую напротив этажерку. Бабушка унесла с собой последний аромат детства. Нет, она не переживет этого испытания… Как продолжать свой путь без любви Ноны? Ее молодость была полна сквозняков. Одна лишь бабушка умела закрыть двери и принести немного тепла. После ее ухода Талин чувствовала только страх и холод.
Она всегда умела слиться с ароматами, которые придумывала, но сегодня не могла. Молодой женщине хотелось создать композицию, которая воздала бы должное сложной натуре бабушки, ее силе, ее доброте, ее тайне. Ей нужен был лимон, альдегид, шафран, роза… Что еще? Она взяла флакон из своего набора ароматов. Толуанский бальзам, да, вот чего не хватало! Возбуждение охватило ее. Это особое состояние давало жизнь ее лучшим творениям, она это знала. Когда она воспринимала мир через органы чувств, срабатывала магия.
Талин открывала склянки, нюхала их, ставила назад, брала другие. Композиция запахов, которую она создавала, оказалась тонкой, одновременно глубокой и легкой. Она пыталась уловить душу Ноны. Эту смесь силы и нежности, ее пламенное присутствие, ее живой смех и теплый голос. Вдыхая разные ароматы, Талин шла по следам этой удивительной женщины. Она возвращалась к радостям детства. Обоняние у нее всегда было исключительное. Благодаря этому дару, унаследованному от Ноны, ее с малых лет одолевали бурные эмоции. Помимо игры в запахи она привыкла с детства убегать в душистые грезы, рожденные из повседневности. Теплый хлеб, клей и цветы, трава после дождя, мазут… Сны наяву успокаивали. Талин улавливала все запахи – безмолвные, безымянные, скрытые, на которые никто не обращал внимания. Она запирала их в своей памяти. Некоторые из них иногда пробуждались спустя годы. Талин всегда поражалась, с какой точностью они раскрывались. Как будто время защищало их, сохраняя живыми.
Снова ощущение отсутствия. Ноны больше не было на Земле. Она никогда не вернется. Талин положила ладони плашмя на стол и сосредоточилась на дыхании. «Какой запах у горя?» – спрашивала она себя. Металлический, жгучий, ледяной. Разные запахи теснились в ее памяти. Запах асфальта после дождя смешивался с душком заплесневелой губки, старого ранца, найденного однажды в шкафу, прозрачной пластмассы летних сандалий и потеков мазута, оставленных пароходами на пляжах ее детства. Только запахи во всей их непохожести могут выразить и сделать выносимой боль. Она нашла аромат горя по Ноне. Она будет вспоминать его всякий раз, когда взгрустнется. Так она делала всегда. Каждое событие, хорошее или плохое, ассоциировалось для нее с особым запахом, живым запахом, защищавшим ее от злого мира и от собственных эмоций. Она научилась воспринимать события носом.
Она знала, что скоро придется освободить дом Ноны, расположенный в верхней части Бандоля. Бабушка хотела бы, чтобы это сделала она, только она. Пока она была не в силах туда вернуться. Ключи лежали в сумке, но перспектива оказаться там повергала ее в ужас. Она представила себе запахи пустого дома. Железо, скисшее молоко, застоявшаяся вода, разбитые яблоки в саду на бледной траве…