Англичанин с усмешкой подумал о стоящих у входа каменных идолах. Не будь он заместителем начальника гарнизона Калькутты, обязательно предпринял бы попытку тайком проникнуть в храм и поживиться его добром! Даже толики хранящегося там золота хватило бы на то, чтобы безбедно прожить остаток жизни! И желательно в Лондоне, а не в этой жаркой и душной стране, полной темных, грязных людей и отвратительных насекомых!
Киран и Джеральд шли к храму по выложенным цепочкой квадратным каменным плитам. Англичанин с изумлением вглядывался в изображения, украшающие внешние стены святилища. Какая свобода, какое буйство фантазии!
– Должно быть, люди, создававшие эти скульптуры, были свободны от запретов, – заметил он. – В нашей стране подобное кажется невозможным! И потом, я думаю, что плотская связь – это… это таинство двоих.
– Чувственное желание, кама, – одна из целей человеческого существования. Это не только влечение плоти, но и восприимчивость к чувствам другого человека, способность оценить глубину наслаждения того, кого любишь. Наш народ не знаком с мифом о первородном грехе; у нас слияние мужского и женского начал – это разновидность богослужения. Соединение двух полов есть проявление божественного начала, потому нам незачем стыдиться этих скульптур, – сухо произнес Киран.
– Вы получили хорошее образование, – смущенно промолвил Джеральд. – Не то что я. Мне трудно понять… все это.
– Способность воспринимать прекрасное дается человеку с рождения или не дается вообще, как и способность сопереживать.
– Я знаю, вы смотрите на нас как на жестоких и грубых завоевателей, Киран. Поверьте, я не виноват в том, что был несчастлив в своей стране, что, будучи молодым, здоровым и сильным, погибал от нищеты. Поездка в Индию стала для меня спасением.
«Теперь, благодаря таким, как ты, от голода погибают наши люди», – подумал Киран, но ограничился тем, что сказал:
– Жаль, что вы не стремитесь понять нашу культуру. Увидев каменный лингам, ваш друг хохотал, как безумный. Стал бы он смеяться в своем храме?
Джеральд улыбнулся. Вчера он сам едва удержался от смеха.
– Не сердитесь на Томаса. У нас не было времени изучать культуру вашей страны. Мы только и делали, что воевали. Наши священники считают все плотское скверной. Религия и… лингам – нечто настолько не сочетаемое…
– Я знаю, что в вашем представлении физическая близость унизительна, особенно для женщины. У нас все наоборот, – сказал Киран и, подумав, добавил: – Позвольте дать вам совет: не обижайте индийскую девушку. Скорее всего, вам отдадут какую-нибудь несчастную, осужденную на необходимость принимать иностранцев и представителей низших каст.
Англичанин покраснел.
– Я не собираюсь ее обижать.
После того как молодые люди переговорили со жрецом, к ним вышли две девадаси.
Одна из них была красива мрачноватой, завораживающей взор красотой. У нее был твердый взгляд и плотно сжатые губы. Кирану показалось, что душа молодой индианки закована в стальную броню.
Вторая казалась нежнее и мягче. Чувственное лицо, выразительные глаза. Она была одета в ярко-желтое сари, красиво оттенявшее гладкую смуглую кожу.
Это были Тара и Амрита, которую подруга попросила пойти с ней «для поддержки».
Англичанин показался Амрите неуклюжим и грубым. Второй юноша, индиец, выглядел несколько замкнутым и высокомерным. У него было лицо человека, который редко обращает внимание на то, что творится вокруг, и посвящает время умственным занятиям.
Похоже, он был из тех, кого не привлекает искусство девадаси. Внезапно Амрите стало стыдно оттого, что он может увидеть в ней женщину, способную отдаться любому мужчине. Встретив пристальный, изучающий и одновременно осуждающий взгляд молодого человека, Амрита впервые почувствовала себя не «женой бога», а обычной проституткой.
Тара подошла к англичанину, смело посмотрела ему в глаза и что-то сказала.
– Эта девушка пойдет с вами и исполнит ваши желания, – перевел Киран, негодуя оттого, что ему приходится выступать в роли посредника в таком щекотливом, он бы даже сказал, непристойном деле.
Тара повернулась и быстро пошла вперед. Озадаченный Джеральд последовал за ней.
– Ваша подруга за что-то наказана? – спросил Киран Амриту, когда они остались одни.
Девушка вздрогнула. Этот человек прекрасно понимал, что происходит!
Она решила сказать правду.
– Да. За то, что осмелилась поставить любовь к смертному мужчине выше любви к богу.
– Какие жестокие нравы, – заметил молодой человек.
– Таковы правила жизни в храме, – ответила Амрита. – Их нельзя нарушать.