О таком «особом случае» вскоре должны были объявить официально. Уже многие годы — точнее, со времен чумы — ни разу не устраивался придворный бал, на котором знать герцогства должна была представить ко двору своих сыновей и дочерей. Уттобрик считал подобное действо пустой тратой времени, поскольку каждое событие такого рода давало пищу разговорам на долгие недели; кроме того, он, не доверяя знати, опасался подобных шумных сборищ.
Однако на этот раз центром внимания должен был стать не герцог, а его дочь — поскольку леди Махарт вступила в возраст совершеннолетия, это событие следовало отметить балом.
Предстоящий праздник нисколько не радовал девушку. Все будут следить за ней, со скрытым злорадством ожидая любой ошибки, — а значит, она должна была, пусть и против воли, выучить свою роль наизусть, чтобы в нужный момент сыграть ее безукоризненно.
— … Высокородная госпожа Сайлана также будет присутствовать на балу, — в один из вечеров Зута знакомила ее с церемонией. — Она займет место на ступень ниже вашего трона. Первой войдет ваша милость, а она должна сделать перед вами реверанс, хотя и не такой глубокий, как прочие придворные дамы. Ее будут сопровождать три фрейлины; они сядут на нижней ступени, справа. Я — ваша первая дама, — если, конечно, на то будет ваше соизволение. — Зута сделала паузу; Махарт быстро кивнула. — Лучше всего будет, если вы пригласите леди Фамину из Дома Рэнавайс, который пока что открыто не выступил ни на стороне вашего отца, ни на стороне госпожи Сайланы, а также леди Джеверир из Круца: ее отец — один из вернейших сторонников герцога. С позволения вашей милости, обе они уже вызваны и сегодня будут ожидать встречи с вами. Вы помните леди Гонору? — Зута усмехнулась.
Махарт действительно помнила эту леди, причем воспоминание не относилось к числу приятных. Эта дама вплыла в ее покои несколько недель назад, ясно давая понять, что оказывает герцогской дочери великую честь своим визитом, лишь исполняя свой долг, и что та, по отношению к которой этот долг следует исполнить, по сути, не значит ничего.
— Леди Гонора — мать леди Джеверир. И, как говорят, дочь унаследовала многие черты ее характера.
Махарт усмехнулась.
— Благодарю за столь любезное предупреждение.
В назначенный час она встретилась со своими новыми фрейлинами. Девушки были слишком пышно разодеты; Махарт также отметила про себя, что леди Джеверир, в лице которой явно угадывались черты леди Гоноры, неодобрительно косится на ее платье. Леди Фамина, круглощекая толстушка со светлыми волосами, производила впечатление недалекой девушки; на ее лбу от волнения выступили бисеринки пота. Когда Фамина заговорила, то обнаружилось, что она чуть заикается.
Недолгое общение с придворными навело Махарт на следующие размышления — наверняка высокородная госпожа Сайлана явится в сопровождении дам, далеко превосходящих этих двоих по красоте. Однако она, по крайней мере, могла рассчитывать на Зуту: ее фрейлина и подруга была достаточно красива, чтобы привлечь к себе внимание — разумеется, если все глаза не будут устремлены на дочь герцога.
Церемония представления ко двору по обычаю состоялась перед последним вечерним колоколом, так что большой тронный зал был освещен не только целым лесом свечей в высоких шандалах, но и закатным светом, падавшим из небольших окон под потолком.
Махарт отказалась почти от трети украшений, которые ей навязывали, но даже теперь взгляд на себя в зеркало заставлял ее думать о какой-нибудь городской девчонке, нацепившей на себя все мамочкины украшения. Поверх ее кремового атласного платья была наброшена сетка из светлого золота с россыпью крупных бриллиантов, широкое ожерелье из тех же камней охватывало шею, почти полностью заполняя низкий вырез платья, а в волосах сверкала тиара, такая тяжелая, что Махарт приходилось держать голову прямо, чтобы драгоценный убор не свалился с нее. Единственное, что доставляло девушке истинное удовольствие, это новые духи. Она впервые открыла изящный флакончик в виде розового бутона, подарок герцога к дню рождения, и осталась ими вполне довольна.
Итак, Махарт направилась в зал, сопровождаемая отстававшей на два шага, как велел церемониал, Зутой, одетой в платье розового цвета, и двумя другими дамами, чьи наряды пестрели лентами и кружевами. Она вошла медленным, торжественным шагом: эту походку она вырабатывала долгими часами в собственной спальне; жестом позволила склонившемуся перед ней в глубоком поклоне канцлеру выпрямиться и подать ей руку. Опираясь на его руку, она и взошла по пяти ступеням на возвышение, где стоял герцогский трон. В этот час Махарт представляла правителя Кронена, и все собравшиеся обязаны были выказывать ей то же почтение, что и самому герцогу.