Лицо архивариуса вновь сделалось серьезным.
— А теперь — предупреждение. Колдун высосал из твоих родных врожденную магию. Также он выкачал знание из земли, вырвал его у полей, даже с небес и то выпил. Теперь ты в его власти, и если он догадается, что ты таишь в себе больше, нежели он полагал… — Архивариус запнулся. — Ветер станет тебе защитой, но лишь малая его толика сможет прорваться через заклинания, выставленные Эразмом. Если бы не они, Ветер сразу пришел бы на твой зов. Не будь этих заклинаний, земля оставалась бы прежней, а ты пребывала бы в объятиях Ветра.
Сегодня Ветер свободен лишь в лесу, однако там царит та, кого будет трудно убедить в твоем праве общаться с Ветром.
— Фогар — одного со мной рода, — медленно произнесла Церлин. — И все-таки с тех пор, как он связался с этим… Неужели Ветер… — Девушка умолкла.
— Мальчик еще не испорчен, Церлин, еще нет. Хотя, как я уже говорил, он на распутье. Ты, наверное, гадаешь, дотягивается ли до Фогара дыхание жизни? Не переживай. Если он творит как можно меньше зла — да и то против своей воли, — то на закате Ветер касается его чела нежно, будто мать, целующая дитя перед сном.
А теперь иди, иначе Эразм заподозрит сокрытую в тебе силу. В добрый путь, дочь Зовущих Ветер!
Маг взмахнул рукой, но не как при прощании, а как-то по-особенному, и…
Церлин вновь лежала на вонючей соломе в темнице. Девушка вытянула затекшую ногу, и цепь на лодыжке звякнула. Железо. Как там говорилось в древней легенде? Точно, из этого металла можно изготовить щит от некоторых форм магии. Вероятно, цепь сводит на нет малейшие проявления дара.
Фогар шел вперед, хотя разум его был словно в тумане. Позади осталось нечто, едва не разорвавшее мир на куски, а он не помнил что. Юноша помотал головой в надежде, что мысли прояснятся, и память стала понемногу возвращаться. Впереди маячила башня, а его самого подгоняли двое гоббов…
Выстроенная спираль, Эразм с шаром и остальные события вечера, грозившие миру гибелью… Разрозненные воспоминания постепенно складывались в единую картину. И все же случившееся почему-то казалось сном, видением, навеянным извне. Что же произошло на самом деле?
Повелитель по обыкновению ожидал Фогара в кресле с высокой спинкой. Сферы на столе перед ним больше не наблюдалось; видимо, она все же пропала. Юноша не знал, догадался ли колдун о его причастности к срыву ритуала.
Гоббы-провожатые поспешили скрыться за дверью. Эразм заговорил, и в его ровном ледяном голосе читалась холодная ярость.
— Что делает работник с инструментом, который оборачивается против хозяина и ранит кожу? Либо избавляет его от недостатков, либо избавляется от него самого.
Фогар все еще чувствовал себя как в тумане и пребывал в полной власти колдуна. У него то и дело перехватывало дыхание, будто склизкие пальцы крепко сдавили горло.
— Ты подвел меня… — В голосе черного мага зазвучала угроза. Эразм щелкнул пальцами, и в комнату ввалились двое гоббов. Они подтолкнули юношу к краю стола. Колдун впился взглядом в глаза подмастерья, желая выведать самые сокровенные тайны…
Внезапно чувство вторжения в потаенные глубины души пропало. Фогар сделал судорожный вздох и понял, что у мага почему-то ничего не вышло.
Эразм принялся выводить на гладкой поверхности стола символы, оставляя красные линии, словно до того погрузил палец в алые чернила. Некоторые знаки казались Фогару смутно знакомыми. Не в силах отвести взгляд, он наблюдал за манипуляциями, и отступившие было ощущения вернулись, будто маг с удвоенной силой потянулся к его разуму. Фогар силился защититься, но времени не хватало, нужно было больше… больше…
Узор отделился от стола и поплыл к юноше. Гоббы поспешно отступили, чтобы не попасть в силки вместе с ним. Кровавая вязь обвила ноги, тело, руки и шею Фогара. Паутина подобралась уже к самым ушам…
Тихим, почти неслышным, был этот звук, и все же Фогар, ожидая, что маг закончит свое колдовство, его различил. Эразм, на удивление своему подмастерью, внезапно расплылся в улыбке, а пыточные сети растаяли, освободив дрожащего и ослабевшего пленника.
— Ты мне еще нужен, а потому будешь служить, — процедил маг с таким трудом, будто само допущение, что он может в ком-то нуждаться, причиняло ему невыносимые страдания. — Не сомневайся, настанет час, когда ты окажешь мне большую услугу.
Эразм хлопнул в ладоши, и приковыляли гоббы.
— В темницу, — приказал волшебник. — И хорошенько приглядывайте за ним.
23
— СЮДА! Сюда! — звенел голос Фалисы, подхваченный Ветром.