— Именно за этим, канцлер, я и уезжаю сегодня ночью. Связь — как обычно.
Герцог скривил в улыбке губы.
— Удачи!
Когда панель снова встала на место, скрывая ход, которым пришел таинственный гость, герцог обернулся к Вазулу.
— Ты очень доверяешь этому своему Нетопырю; разве не ты все время твердил мне, что доверие делает человека слабым?
Вазул рассеянно гладил шерсть своего зверька.
— Ваша светлость, у Нетопыря есть причины, и серьезные, ненавидеть так же, как ненавидим мы, — и разве не права пословица: враг моего врага — мой друг? Да, я доверяю этому моему ночному страннику, потому что он не просто несет в своей душе пламя ненависти, но еще и способен сдерживать свои порывы. Именно это помогает ему наилучшим образом выполнять свои обязанности.
Герцог задумчиво рассматривал своего советника:
— Я держу тебя при себе, Вазул, потому что мы оба знаем: что бы ни ждало нас в будущем, судьба у нас общая. Однако… Теперь, когда ты показал мне, сколь ценна для наших планов моя дочь, ответь мне: есть ли у нее доверенный человек — тот, кто может предать нас в самый опасный момент, если ему предложат за это хорошую цену? — Ваша светлость, главная фрейлина — единственная приближенная за последние четыре года, служащая ее милости, — Зута из Лэклей.
— Лэклей? Но… Она, значит, родня Дармонду?
— Она — жертва алчности лорда Дармонда, — спокойно возразил Вазул. — По праву рождения ей следовало занять более высокое положение, но, когда началась чума, лорд Дармонд выступил против своего деда, у него было достаточно сил, чтобы захватить замок. Потом стало известно, что все законные наследники умерли от болезни… и стали — об этом не говорят вслух, но шепчутся за спиной у Дармонда. Поскольку госпожа Зута — женщина, она не могла стать наследницей и править, но должна была получить долю дочери, а доля эта стоила небольшого кровопускания: некоторые предприятия ее отца за морем оказались крайне удачными. Няня госпожи Зуты спасла ей жизнь, доставив ее к госпоже Джанис Илльской. Когда чума унесла и ее, мои информаторы доложили мне…
Он не договорил, снова принявшись гладить блестящий черный мех своего зверька. Уттобрик рассмеялся; Вазул машинально отметил про себя, что смех герцога напоминает лошадиное ржание.
— Разумеется, ты как всегда предвидел, какие выгоды тебе принесет опека. Конечно же, ее средствами распоряжаешься ты.
Канцлер покачал головой:
— К сожалению, нет; Дармонд показал себя во всей красе. Он нашел подставного свидетеля, заявившего, что Зута не является законной наследницей. Однако она может надеяться на лучшее будущее: получить кое-какие деньги из наследства матери. Госпожа Зута — девица ловкая и умная, последние несколько лет ее милости ничего не угрожало именно потому, что они с госпожой Зутой так близки.
— Это тоже твои глаза и уши, Вазул?
— Нет. Она ничего не знает о наших тайных слугах, ваша светлость. Однако она — мой источник информации в том, что касается вашей дочери. Кстати, еще один вопрос…
— Пожалуйста.
— Когда она совершала свое паломничество в Обитель, то прошла весь путь пешком. Разумеется, путешествие в носилках или карете выглядело бы хуже. Но теперь… теперь ее милости следует научиться ездить верхом.
— Ездить верхом! — Герцог оторопело заморгал. — Но ведь Махарт не собирается ни в какое путешествие…
— Она проедет через город, ваша светлость. Подумайте: когда наступит праздник, который вы собираетесь устроить, и вы поедете верхом, не покажется ли странным то, что вашу дочь понесут в носилках? Люди уже знают, что она не калека, и будут удивлены тем, что почти не будут видеть ее.
— Ездить верхом! — фыркнув, повторил герцог. — Скажите на милость, как ей удастся выучиться этому за оставшиеся двадцать дней? Девчонка никогда в жизни не видела лошади!
— Ваша светлость, главный конюх считается лучшим наездником во всем Кронене. В замке есть большая площадь — та, на которой происходит развод караула; можно не допускать туда никого, пока ее милость будет брать уроки.
— Хорошо. Если это нужно сделать для того, чтобы удовлетворить уличную толпу, пусть будет так. Ты же ничего не предлагаешь без серьезных на то причин, Вазул.
— Именно поэтому я могу достойно служить вам, ваша светлость, — с поклоном ответил канцлер.
С этого дня дочь герцога, хотела она того или нет, начала постигать азы искусства, впоследствии даровавшего ей новую, прежде неведомую, свободу. Ее уроки проходили под надзором пожилого мужчины, который явно считал эти часы пустой тратой времени. Однако работу свою главный конюх знал хорошо, а девушка была рада любым новым знаниям. Кроме того, ей уже трижды снился один и тот же сон, в котором она была свободна и бродила в зеленых лугах под открытым небом среди чудесных цветов. Стоит только научиться управлять лошадью, возможно, это окажется еще одним ключом к свободе и внешнему миру.