— Почему бы нам не подумать вместе?
— Ну вот, например, когда ты пришла сюда, я как раз размышлял о том, как вытащить тебя из тюрьмы… — Он улыбнулся ей, но улыбка казалась неуверенной. — Нет, едва ли все обернется так, что это будет необходимо. Но в худшем случае я мог бы бежать с тобой и Мэнди, скажем, в Канаду.
— В Канаду?
— Или во Францию. Париж просто великолепен в это время года.
— Ты бывал в Париже? Он посмотрел на небо.
— Давным-давно. Так давно, что сейчас мне кажется, будто это было в другой жизни.
Слезы облегчения полились из глаз Кэйт. Мужчина не решится на такой отчаянный шаг ради женщины, если не любит ее.
— Ты в самом деле думал, как устроить мне побег из тюрьмы?
Он невесело засмеялся.
— Безумная мысль, правда? Ну, это обычная проблема с нами — «героями». Ты знаешь это. Все идет к черту, когда мы осознаем, что больше никому не нужны.
— Никому не нужны? — прошептала она. — О Зак, ты ошибаешься! Уверяю тебя, для меня нет ничего дороже твоей заботы.
У него на щеках заходили желваки. Вдруг он вскочил на ноги и, держась неестественно прямо, пошел от крыльца.
— Я немного пройдусь, ладно? — Он повел плечами и потоптался, разминая затекшие члены. — Посиди здесь, послушай, не позовет ли Мэнди. Я ненадолго. Если задержусь, пойди и погаси лампы. Я устроюсь где-нибудь внизу.
— Ты не вернешься в нашу комнату? — отрывисто спросила Кэйт.
— Эту ночь ты должна провести с Мэнди.
— Так ты сердишься из-за того, что я взяла ее в свою постель?
В его низком голосе прозвучало раздражение.
— Я уже говорил тебе, Кэйт, что не сержусь. Мне просто нужно немного размять ноги.
С этими словами он отошел от нее. Почти тотчас она вскочила и бросилась за ним.
— Зак, пожалуйста, погоди! Прошу тебя! — Она ухватилась за его рукав.
— Давай походим возле дома, чтобы услышать, если проснется Миранда.
Хотя Зак погладил ее по голове, Кэйт чувствовала, как он напряжен.
— Едва ли могу быть сейчас приятным спутником, — сказал он непривычно резко.
— Я не буду ни о чем разговаривать с тобой, мне просто хочется побыть с тобой. Это моя последняя ночь дома, и мне было бы грустно провести ее в одиночестве.
Он потер переносицу и тяжело вздохнул.
— Кажется, ты не совсем поняла меня. Я хотел попросить тебя оставить меня сейчас одного.
Кэйт смотрела в его смуглое лицо, пытаясь разгадать скрытый смысл этих слов.
— Почему я должна оставить тебя одного?
— Потому что сегодня я плохо владею собой, — быстро проговорил он. — Если ты не оставишь меня, произойдет то, о чем мы будем жалеть.
— То, о чем мы будем жалеть? — переспросила она.
— Да! — воскликнул Зак.
— Что же именно?
— Не спрашивай, просто поверь мне и уйди. Прошу тебя, Кэйт! Я не могу поручиться за себя, когда ты рядом.
— Но почему? — удивилась она. Он тихо выбранился.
— Потому что я могу обидеть тебя. Неужели тебе надо объяснять, что может произойти?
— Обидеть меня? Ты? Зак?
— Да я. Ведь я уже сказал тебе, не так ли? — Опасный огонек загорелся в его глазах, и он показал рукой в сторону дома. — Ступай и сиди на крыльце или иди в дом и читай, ложись в постель. Делай все, что хочешь. О'кей? Его слова звучали как удары хлыста. Кэйт видела, что он в ярости. Его лицо исказилось от бешенства, голос срывался. Она непроизвольно отпрянула от него.
— Вот молодец! Уходи, пока не поздно!
Эти слова заставили ее опомниться. Хотя в этом состоянии он казался непохож сам на себя, но это был все тот же Зак, которому она так верила. Она не понимала, что терзает его, но знала, что должна это понять.
— Я не боюсь тебя! — воскликнула она. Он расхохотался.
— Тебе понадобилось чертовски много времени, чтобы понять это!
Обиженная, Кэйт вскинула подбородок.
— Прости, если моя застенчивость заставила тебя плохо подумать обо мне, но это и в самом деле правда.
Я никогда тебя не боялась.
— И как снизошло на тебя это откровение? Свалилось с неба во время завтрака? Для меня это чертовски удивительная новость. Но предупреждаю: остерегайся меня!
Кэйт молча смотрела на него. Какой-то странный тупик!
Сверкнув глазами, он сказал:
— Знаешь, иногда, я думаю: как это Бог наделил разумом комара? — Он показал пальцами расстояние не более дюйма. — Вот так сейчас я близок к тому, чтобы вцепиться в твою маленькую очаровательную задницу.
Пораженная, она отпрянула от него.
— Ради Бога, объясни, что ты задумал?
— Что? — Едва не захлебнувшись от ярости, он придвинулся к ней. — Я хочу тебя! — захрипел он. — Это достаточно веская причина?
Храбрость вдруг покинула Кэйт. Она ощутила реальность происходящего. Крупная фигура Зака казалась сейчас такой напряженной, как если бы он приготовился к прыжку. Его глаза дерзко смотрели на нее. Она видела, какой неукротимый огонь пожирает его. Кэйт не слишком хорошо представляла себе, что произойдет, если он исполнит свои угрозы.
Женщина, имеющая хоть каплю здравого смысла, бросилась бы прочь от него. Она смутно понимала, что он по-своему прав, но не догадывалась, что это нужно и ей. По горькому опыту Кэйт знала, что реальная жизнь бывает жестокой, в ней правят сильные, а слабые влачат жалкое существование. Вполне возможно, что она не должна была позволять Заку убеждать себя. Но он убедил ее. И теперь она знала, что, если не поверит в него, не сможет поверить уже никому в жизни.
— Если ты хочешь меня, — сказала она дрожащим голосом, — тебе, конечно, не надо применять никакого насилия. Я твоя жена, и ты имеешь полное право взять меня. Я не стану отвергать твои супружеские права.
— Взять! Вот твое главное слово! — отозвался он. — Забудем все, это болтовня для гостиных. Супружеские права! Никакого насилия! Мы же говорим не во время бального танца, будь он проклят! Ради Христа!
Кэйт пыталась сохранить спокойствие.
— Может, ты растолкуешь мне, о чем, собственно, мы с тобой говорим?
Он отшатнулся от нее. Когда Зак вновь повернулся к ней, Кэйт заметила, что он дрожит. Едва шевеля губами, он произнес:
— Я говорю о том, что пришло время выбирать, любовь моя.
— Выбирать? — переспросила Кэйт.
— Я говорю о том, что ты можешь аннулировать наш брак сразу же, как только все это кончится. Ведь ты свободная женщина.
Он прижал ладони к бедрам. Эта поза была холодной и отчужденной. Кэйт подумала, что он держит так руки, чтобы совладать с искушением и не схватить ее. Она припомнила ночь, когда он поднял ее на руки и отнес на постель. Это не стоило ему ни малейших усилий. Если он двинется к ней, она не сможет даже убежать от него. Если он собирается накинуться на нее, что же его удерживает? Возможно, он не отдавал себе в этом отчета, но Кэйт уже знала это.
— Почему я могла бы пожелать аннулировать наш брак, Зак?
— А почему бы тебе этого не хотеть? Как только все уладится, я буду тебе не нужен. Пройдет страх, что все раскроется. Меч уже не будет висеть над твоей головой. Никакой Райан уже не сможет принести тебе вреда. А если попробует, то закон отстоит твои права. Зачем же тебе удерживать меня?
Пелена спала с ее глаз. Кэйт вдруг поняла все, вспомнив его слова: «Это обычное дело с нами, героями. Все идет к чертям, когда мы начинаем сознавать, что больше никому не нужны».
— О, Зак!
Он пробормотал ругательство и отвел взгляд в сторону. Она видела, что он едва сдерживает слезы. Этот сильный, выносливый человек добывал свой хлеб тяжким трудом. Он привык к одиночеству. И вдруг женщина заставила его заплакать! Она видела, как он стыдится своих слез. Сознание того, что именно она виновна в этом, потрясло ее до глубины души. Желваки на его скулах напряженно двигались. Спустя мгновение он вздохнул и закрыл глаза.
— Не знаю даже, как меня угораздило оказаться в такой ситуации! — отрывисто пробормотал он. — Я ведь с самого начала знал, что у меня нет ни малейшего шанса завоевать тебя. И вот теперь я стою перед выбором: удержать тебя или дать тебе спокойно уйти? Теперь, Кэйт, ты увидела темную сторону моей натуры. Я и сам увидел ее. Раньше я не подозревал, что могу оказаться во власти своих желаний, проявить эгоизм… — Кэйт поняла: если он откровенно выскажется, это облегчит его душу, а потому прикусила губу и стояла молча, не прерывая его.