— Восторга! — ответил он сдавленным голосом.
Очень нежно он прислонил ее к стене и, отодвинувшись, стал расстегивать пуговицы ее платья. Кэйт пыталась сопротивляться, отстраняя его руки, но дюйм за дюймом верхняя часть ее одежды распахнулась и упала вниз. Теперь ее грудь прикрывала лишь нижняя сорочка. Затем он расстегнул пояс ее юбки. Кэйт закрыла глаза, когда его теплые' руки освободили ее от застежек и стянули вниз рукава. Одежда с тихим шелестом упала на пол. Ее сердце стучало так громко, что казалось, его удары слышны во всем доме.
Он потянул шнурок, и нижняя юбка отправилась следом за верхней. Кэйт почувствовала, как ее рейтузы сползают с бедер и, скользнув по икрам, опускаются к ступням. Встав на колени, Зак освободил ее ноги от туфель и чулок. Поднявшись, он стал распускать завязки ее нижней сорочки.
У Кэйт пересохло во рту, она едва дышала, пока он раздевал ее. Она никогда еще не стояла голой перед мужчиной. Он раздевал ее так медленно, а легкие прикосновения его пальцев казались ей электрическими разрядами.
— Как ты прекрасна, Кэти! — прошептал он.
Кэйт, глубоко вздохнув, прижалась к нему так, чтобы он не мог разглядывать ее.
— Не надо так, не смотри на меня, Зак! — пролепетала она. —Я к этому не готова.
— Это придет… Позволь мне начать с этого… Она удивленно сказала:
— Я думала, мы уже начали…
Хмыкнув, он кончиками пальцев, как бы играя, пробежал по ее телу, медленно поднялся от ее ладоней к чувствительным точкам на суставах и плечах. Его смех замер так же внезапно, как и пришел к нему. Он походил на молящегося в священном экстазе. Он прикасался к ней так, словно лепил ее, его пальцы будто нашептывали ей что-то, пробегая по углублениям и выпуклостям ее тела, опускаясь и вновь поднимаясь. Ощущения эти были столь остры и так мучительны, что Кэйт почти потеряла сознание. Он ласкал ее грудь и шею, и она не могла найти слова, чтобы остановить его.
Когда он прижал подушечки больших пальцев к ее подбородку и поднял ее лицо, ее дыхание стало отрывистым. В ее сознании мелькало что-то, сливающееся в странное мерцание. Перед ее закрытыми глазами кружились тени, и какие-то вихри рассыпались на точки. Она почувствовала, как его губы нежно коснулись ее лица.
— О, Кэти, какая ты сладость! Отныне, когда бы мы ни занимались любовью, я буду коленопреклоненно благодарить Бога за то, что он послал мне такого ангела!
Чуть отвернувшись от нее, он продолжал ласкать ее шею, охватывая ее пальцами, как воротником. Потом пальцы его скользнули ниже, и Кэйт затаила дыхание, страстно желая чувствовать его ласки. Медленно, так медленно. Ее кровь, казалось, стала густой, как мед. Она билась в ее жилах, пульсировала, и этот ритм гипнотизировал ее.
Его ласки рождали музыку в ее душе. Эта мелодия походила на ту, что играла ей в детстве мать. Временами Кэйт казалось, что она сложит чудесную симфонию. Зак вернул ей какие-то полузабытые чувства; казалось, все более и более яркий свет проникает в ее душу. Она знала, что эти чувства будут расти и усиливаться. Дыхание ее стало ровнее. Потом исчезла комната и все вокруг, остался только Зак и его нежные умелые руки. Кэйт трепетала. Ее соски набухли и затвердели от его поцелуев и ласк. Он продолжал трогать и гладить их, доставляя ей наслаждение, которого она ждала.
Кэйт всхлипнула и, поймав его руки, направила их вниз. Такие изумительные, чудесные руки! Они ласкали ее, пробуждая в ней желание, делая ее тело слабым и податливым.
Она склонилась к нему, забыв о приличиях и правилах поведения. Правила устанавливает общество, а ее единственным обществом был Зак. Какую радость давали ей прикосновения его больших теплых рук, когда они трогали ее ребра, сжимали талию, ласкали живот. Как восхитительно он поднимал ее, прижимаясь губами к ее губам.
Она застонала, ощутив страстное нетерпение. Когда он двинулся вместе с ней, прижимая ее к груди, ей показалось, что они закружились в каком-то дивном вальсе.
Желание! Настойчивое желание, тоска по чему-то острому и мучительному. Она почти растворилась в этом. Кэйт прижалась к нему. Когда он тронул языком ее губы, она раскрыла рот, наслаждаясь этой близостью, потому что он хотел ее.
Смутно сознавая, что он несет ее на постель, она чувствовала, как вздулись мышцы на его груди и руках. Потом он сорвал с себя рубашку, даже не расстегнув ее. Бриджи упали на пол, со звоном разлетелась мелочь, выпавшая из карманов. И, наконец, их тела соприкоснулись. Кэйт почти потеряла сознание, впившись ногтями в его плечи.
— Ты хотела, — шепнул он отрывисто, — раствориться во мне и перестать существовать. Мы почти достигли этого, Кэти, девочка! Занимаясь любовью, мы соединяемся в одно целое. Нет больше ни Кэйт, ни Зака. Мы растворяемся друг в друге, теряемся друг в друге, когда это происходит. Это магия…
Кэйт почувствовала, что он опустил ее на подушку. Она сжалась, поняв, что происходит, но Зак был рядом, и скованность ушла. Его рука гладила ее, и она не думала больше ни о чем. — Я люблю тебя, Кэти, девочка! — шептал он. — Я хочу запомнить каждый дюйм твоего тела. Каждый драгоценный дюйм! Чтобы вспоминать об этом, когда тебя не будет со мной.
Говоря это, он продолжал целовать и ласкать ее. Кэйт полностью подчинялась ему. Не было места, которого он не поцеловал. Он прошел языком по каждой линии на ее ладонях, обвел уши, изгибы бровей. Когда он целовал ее грудь, она напряглась, выгибаясь, как лук. Он провел рукой между ее бедер, и она приподняла таз навстречу ему.
Закария! Это имя звучало как музыка для нее. От любви к нему у нее сжималось сердце. Когда его пальцы коснулись самого сокровенного места, острое наслаждение пронизало ее. Когда же его мужская плоть вошла в нее, наслаждение усилилось, и Кэйт наконец поняла, что любит Зака страстно и глубоко. Единство, чувство завершенности всего! Это было так прекрасно, что она заплакала.
— С тобой все в порядке, Кэти? — проговорил он. — Ты такая маленькая… Я боюсь повредить тебе.
Глядя на него сквозь слезы, Кэйт обняла его широкие плечи и притянула Зака к себе. Когда ее робкие, ищущие пальцы коснулись основания его мужской плоти, не полностью вошедшей в нее, он застонал, выдохнув ее имя.
— Не надо! — прошептал он. —Я и так еле сдерживаюсь.
Инстинктивно Кэйт обхватила ногами его бедра. Этот инстинкт был таким же древним, как женственность.
— Я не хочу, чтобы ты сдерживался. Я отдалась тебе вся. Отдайся и ты мне.
— Я боюсь причинить тебе боль… Вцепившись в его плечи, Кэйт приподняла бедра и приняла его в себя целиком.
— У меня ребенок, Зак. Ты не можешь мне повредить! Уверяю тебя!
Невольная дрожь прошла по его телу.
— А ты уверена, что не нашла дитя под капустным листом?
Она неожиданно усмехнулась. Он улыбнулся ей в ответ. Он осторожно двинулся в нее, войдя целиком.
Ее смех сменился всхлипыванием. Пальцы впились в него.
— С тобой все в порядке?
С протяжным стоном она выгнулась, двигаясь навстречу ему. Ощутив ее страстное желание, он включился в предложенный ею ритм. Темнота и лунный свет, сплетение тел, жар огня. Почувствовав его в себе, она вспомнила, о чем мечтала однажды. Великолепно! Не было ничего и никого, кроме него. Зак дарил ей блаженство. Конвульсии сотрясали ее тело.
Потом Кэйт почувствовала такой упадок сил, что не могла даже двинуться. На ней лежало трепещущее тело Зака. Ее обдавало жаром. Его бакенбарды щекотали ее щеки, его плечо упиралось ей в подбородок, большие руки сжимали ее запястья. Его мужская плоть все еще покоилась в ней.
«Как животные в загоне», — неведомо почему вдруг подумала она, и от радости, охватившей ее при этой мысли, она весело рассмеялась.
— Ты что? — спросил он, хватая губами ее ухо. —Я сделал что-то смешное?
Приступ дикого смеха вдруг овладел ею. Она пыталась сдержаться, но не могла.
— Что такое? — В его голосе она расслышала уязвленное самолюбие. — Господи, Кэйт… Уж не хочешь ли ты посмеяться над тем, как я…