Сам виноват, подумал Гарри, нечего было под руку болтать, оклемаешься! А вот «хаммер» — зараза! Он плюнул в сердцах, выбрался из машины, поднял крышку капота и склонился над его раскаленными внутренностями. Какой смысл туда лезть, подумал он, если и так ясно, что теперь нужна новая коробка... Да еще этот отрубился! И все из-за бабы! Будь они все прокляты, вечно от них сплошные неприятности!
Гарри выбрался из-под крышки капота, решив не закрывать ее — быстрее остынет, и вдруг увидел, что к нему направляется эта самая наглая модель, а ее скоростная колымага припаркована у обочины в нескольких метрах от «хаммера».
— Довыделывался, амиго? — Девушка остановилась, уперев руки в бедра. — Угробил тачку? — Она фыркнула и облизнула губы.
Ну и голосок, отметил Гарри, руки в боки! Однако какие у нас губки! А ножки! Он подмигнул и пошел к ней. Она снова фыркнула и поправила волосы.
— Довольна?
— А не надо было гнать. У тебя трос есть?
— Не понял...
— Ты чего? Из дурдома сбежал? Трос — это веревка такая!
— Зачем тебе трос?
— Ну ты точно псих! Я ж тебе помочь хочу. Давай подцепляйся ко мне. Тут километров пять до «Эмерийонса», — она махнула рукой, — там заправка и гараж.
— На фиг мне заправка? У меня передача полетела, мне теперь полдня техпомощь ждать по твоей милости!
Девица томно вздохнула, возвела глаза к небу и покрутила пальчиком у виска. Знает, что красивая, зараза, расстроился Гарри.
— Да у меня дед механик! С ним ни одна техпомощь не поспорит! Не веришь?
— Я... Мы... В общем...
— Ну и сиди тут. — Она развернулась и бросила через плечо: — Гуд бай, беби!
— Да подожди ты! — В два прыжка Гарри был уже рядом и схватил девицу за руку.
— Отпусти. — Она встала как вкопанная и, облизнув полную сочную нижнюю губу, пристально взглянула Гарри в глаза. — Отпусти.
Ее волосы и тело излучали тот особый аромат, терпкий, с неуловимо пьянящей кислинкой, от которого у любого мужчины перехватывало в груди и закипала кровь. Гарри шумно задышал, проваливаясь в какую-то бездну, и, повинуясь лишь этому ароматическому призыву, с силой повернул девушку к себе и прижался ртом к ее рту.
— Идиот, — хрипло сказала она после основательного поцелуя и потрепала Гарри по шеке. Ее глаза улыбались, в зрачках было темным-темно. — Какой же ты идиот... — И, опустив ресницы, уже сама вслепую искала его губы.
Вдруг они оказались на заднем сиденье «крайслера», и Гарри понял, что все произойдет прямо сейчас, прямо на дороге, в открытой машине, под палящими лучами солнца...
— Эй, Гарри! Что ты там делаешь!
Голос «патрона и благодетеля» заставил его вздрогнуть и вернуться к действительности. Гарри выпрямился. «Патрон и благодетель» стоял возле своей машины, неуверенно держась за открытую дверцу одной рукой, а другой поправлял то очки, то растрепанные волосы.
— Никуда не уходи без меня! — крикнул ему Гарри и полез между спинками кресел к рулю «крайслера». Ключ торчал в замке зажигания. — Скорее, детка, скорее!
— Ты чего, парень? А твой приятель?
— Никакой он мне не приятель, поехали!
Удивительный автомобиль мгновенно и мягко набрал скорость.
— Какого ж рожна ты делал в его машине? — Девушка тоже перебралась вперед.
— Ехал, крошка.
— Хорошо же ты ехал.
— Как хотел, так и ехал. Это моя машина. А он на меня работает. Охранник. Надоел со своей опекой: «Осторожнее, шеф! Не гоните, шеф!»
— И правильно делает. Останови. Я сама поведу, а то ты и мою того и гляди запорешь. Гонщик.
— Классная у тебя тачка, крошка. — Правой рукой Гарри погладил девушку по коленке. А голосок понежнее тебе совсем бы не помешал, подумал он. Вдали показались какие-то строения. — Это, что ли, твой Эмергенс?
— «Эмерийонс», дубина. Кафе так называется. Между прочим, теткино.
— Тетка в кафе чашки моет, дед в гараже гайки крутит, а ты им клиентуру подгоняешь. Семейный бизнес?
— Кретин! — Девица игриво ударила его по плечу. — Моя тетка — хозяйка кафе, а дедушка — первый мастер на всю округу!
— Что ж он машинку-то родной внучке не покрасил?
— И не надо, амиго. Так всем спокойнее. Ты ведь тоже никогда бы не подумал, что «крайслер» пятьдесят третьего года может быть доведен до уровня «бугатти»? — Голос девицы был все так же груб, но интонация и выражение лица изменились. — Мы с дедом добавили ему турбоуско-ритель и спортивные спойлеры. Там, сзади...
Если отвернуться и не видеть ее, подумал Гарри, решишь, что это говорит заправский водила — этаким хриплым, сорванным или прокуренным голосом. Я бы на ее месте лучше помалкивал... Или она считает, что при ее внешности голос не помеха?
Он взглянул на девушку, стараясь «отключить» слух. Гибкое тело, тугие груди под яркой майкой, чувственные двигающиеся губы, крепкие, словно у античной статуи, потрясающие ноги. А ведь я же когда-то учился на скульптора, грустно подумал Гарри, я бы и сейчас смог вылепить ее...
— Чего уставился? Про спойлеры не слыхал? Это крылья такие, за счет них мы улучшили аэродинамические свойства кабриолета. Соображаешь, башка дубовая? — Она игриво постучала пальчиком по его лбу. — Слышь, гонщик, давай заскочим, скажем деду, что «хаммеру» помощь нужна!
— Перебьется! Пускай на солнышке позагорают. Иди-ка сюда. — Рука Гарри снова погладила девушку по колену и, перебирая пальцами, полезла под юбку.
— Следи за дорогой, дурень! — Но рука Гарри продолжала свои маневры, и девица хлопнула по ней со всей силой. — Да уберись ты! Слушай, а куда мы едем?
Глава 16, в которой я проснулась в первом часу
Итак, я проснулась в первом часу. «12.07» — сообщал мой будильник. Хорошо, что я провела в постели полдня, и без того предстоящая пятница виделась мне самым длинным — Игнасио и Марега не вернутся раньше позднего вечера — и самым мучительным днем в моей жизни. Мучительным — не только потому, что мой организм все еще чувствовал себя как после отравления, собственно, это и было настоящее алкогольное отравление, но еще больше потому, что я допустила это у всех на виду. И ладно бы мое падение произошло на глазах только Игнасио и Алекса, хочется верить, они друзья, но ведь остальная публика! Я же была вчера «королевой бала», а потом напилась до беспамятства...
Фу, как же несет из ресторанной кухни! И как это я ела вчера их готовку? А может, и не ела, а только пила? Потому так и вышло... Хватит, прекрати, Мари, сказала я себе, надо жить дальше и больше не терять голову. Вечером они вернутся, и все встанет на место. Интересно, на какое такое место? Ты даже не знаешь, кто выхаживал тебя сегодня ночью! Ясно, что один из них, естественно, не Педро. Но кто? Как мне вести себя? Кого благодарить?..
Успокойся и дождись вечера. Там будет видно, может быть, они расскажут сами, на чьей груди ты рыдала... Нет, лучше не знать. Слишком стыдно даже вспоминать об этом. Отправляйся в архив и займись делом, как если бы ничего не произошло. А что, собственно, произошло? Я напилась. Ну и что? Миллионы людей напиваются ежедневно. Какое тебе дело до них? Никакого. Значит, и им всем точно так же наплевать на тебя.
Всем? Ты уверена? Даже Игнасио и Алексу? И я совершенно ясно представила себе их обоих возле бильярдного стола: два писаных жгучих красавца с киями в руках. Один лучше другого...
Я прошла в ванную и взглянула в зеркало. И ты уверена, что в
твоей благосклонности могут быть заинтересованы такие мужчины? — ехидно спрашивало отражение. Я повернулась к нему спиной и встала под душ. Уверена — не уверена...
Во всяком случае, вчера это было так! Все, и больше не думай об этом. Ты приехала сюда не романы крутить, а проводить ревизию. Ревизию! Не забывай! А вместо этого ты вчера флиртовала одновременно с двумя парнями и напилась, как последняя идиотка... Нет-нет, все, никакого самоедства больше! Сделать вид, что все отлично, и все поверят в это! Главное не быть, а уверенно казаться — гласит парижская мудрость.