Охранники, убедившись, что ни им, ни шефу ничего не угрожает, резво вскочили на ноги и принялись разыгрывать свой вечный спектакль под названием: «Мы зря хлеб не едим». Макс, любимчик Жорика, кинулся к шефу как к родной матери, вытаскивая на ходу пистолет из наплечной кобуры.
– Прикрой! – крикнул он своему напарнику и засуетился перед шефом, закрывая его собой. Со стороны казалось, будто охранник танцует ламбаду.
– Контролирую! – отозвался напарник, по-киношному сжимая рукоятку пистолета и глядя во все стороны.
Жорик решительно забыл про дорогого соседа, лежащего под столом в луже крови. Закрываясь Максом, как щитом, он на полусогнутых дошел до парадной двери и только там почувствовал себя в относительной безопасности.
– Что это было? – спросил он, вытирая жирное от шоколада лицо мятым платком.
– Теракт…
– Какой, к черту, теракт может быть в моем дворе!
– Это бутылка из-под шампанского взорвалась! – сказал второй охранник, показывая на мокрое пятно, распластавшееся на бетонном полу, похожее на морского ежа.
– Откуда тут взялась бутылка шампанского? Кто ее принес? – все более заходился в гневе Жорик.
– Она упала сверху, – произнес Макс, удивляясь тому, насколько глупо звучат его слова.
Жорик нервным движением сунул платок во внутренний карман и там нащупал пачку долларов. Он машинально вынул ее, взглянул и затолкал обратно.
– Помогите же ему, остолопы! – крикнул он. – Вызовите «Скорую»!
– Я умираю… – простонал Пилот, чуть приподняв голову.
Охранники, пряча пистолеты, кинулись к Пилоту. Боясь испачкать лакированные туфли в вишневой луже, они брезгливо ухватились за его ноги и поволокли по полу.
Пилот издал душераздирающий вопль и схватился за ножку стола.
– Уроды, – произнес Жорик, наблюдая за этой сценой. – Оставьте же его! Вызовите «Скорую»! Только не вздумай сказать про бутылку! Мне тут только ментов не хватало…
Макс опередил своего напарника в вытаскивании из кармана мобильника. Втайне радуясь, что ему не придется пока заниматься раненым, он стал сосредоточенно тыкать пальцем в кнопки.
– Алло! «Скорая»? Примите вызов. От жары человеку стало плохо, и у него на спине выступила кровь…
– Раньше, чем через час «Скорая» не припрется, – раздраженно произнес Жорик и, с опаской глянув на небо, вышел из-под козырька. – И что мне прикажете с ним делать? Не дай бог, еще загнется. Тогда придется познакомиться с прокурором…
– Он нам все карты спутал, – начал строить защиту Макс, справедливо полагая, что шеф, когда окончательно придет в себя, устроит охране головомойку. – Он отвлек нас…
– Молчать! – рявкнул Жорик. – Он прикрыл меня собой! А вы в это время пытались пробить своими страусовыми головами бетонный пол!
Он подошел к Пилоту и присел перед ним.
– Больно?.. Ишь, как тебе всю спину стеклом разворотило!
– Спинной мозг… – едва слышно прошептал Пилот. – Спинной мозг… не вылез?..
Жорик покачал головой, выпрямился и посмотрел на небо так, будто это была гигантская каменная глыба.
– Не нравится мне это все, – произнес он. – Бутылки с неба просто так не падают.
– Тем более с шампанским, – попытался пошутить Макс, но, поймав уничтожающий взгляд шефа, закашлялся.
Глава 14
Вынос тела
Убедившись, что бутылка ни в чью голову не угодила и, разбившись посреди двора, не вызвала тотальных разрушений, Гера почувствовал, как с его души свалился тяжелый камень. Ощущение легкости многократно усилил восходящий поток, который потащил параплан вопреки законам физики вверх, и если бы Гера вовремя не принял меры, то летал бы он среди облаков до самого вечера.
Пролетев над фуникулером, Гера повернул на Пионерскую аллею и там, изменив угол параплана, стал быстро снижаться.
«Это действительно был розыгрыш, – думал он, необыкновенно радуясь жизни. – Причуда богатого человека. Весьма оригинальный способ поздравить друга – шампанское с небес…»
Решив, что когда-нибудь обязательно воспользуется этой идеей, Гера размечтался о видеокамере, которая, считай, была уже в его руках. Он рисовал в своем воображении светлые перспективы, когда они с Климом снимут и продадут на телевидение несколько экстремальных сюжетов о прыжках с телевышки. На гонорар они купят новые парапланы и снимут леденящие душу кадры: прыжок с вертолета без парашюта. За этот трюк они наверняка получат головокружительный гонорар. А потом… потом… На этом месте фантазия Геры исчерпывалась, и в голову навязчиво полезла красная вывеска с надписью «Стопка»…
Впрочем, у Геры не было достаточно времени на то, чтобы выжать из своего воображения все до капли. Параплан стремительно опускался, а улочка, которую Клим выбрал для посадки, была настолько узкой, что крыло едва не задевало крыши домов. Гера уже видел Скунса, неуклюже стоящего на тротуаре, видел редких прохожих, мусорные баки и грязные пятна на асфальте. Но вот только никак не мог найти Клима, который с высоты птичьего полета обычно напоминал черную крысу, стоящую на задних лапках.
«Готовит мне сюрприз», – предположил Гера, чуть прибирая стропы, чтобы не задеть торчащие из крыши дома антенны. Клим, встречая Геру, всегда упражнялся в остроумии и изобретательности и при этом никогда не повторялся. В последний раз он представил прохожим Геру как космонавта, свалившегося с орбиты. До этого он выдавал себя то за сотрудника службы спасения, спасающего жизнь самоубийце, то за полковника ФСБ, поймавшего американского диверсанта, то за режиссера Спилберга, снимающего в курортном российском городке «Парк юрского периода-3».
Земля стремительно приближалась. Гера чуть согнул и напряг ноги. За мгновение до того, как асфальт, словно гигантская мухобойка, шлепнул его по подошвам кроссовок, Гера увидел Клима. Одетый в медицинский халат и шапочку, он бежал к нему, и при этом рот его был широко раскрыт, словно Клим что-то кричал.
«Так и знал, – подумал Гера, гася параплан и быстро наматывая на руку стропы. – Решил прикинуться врачом психиатрической больницы. Это уже было, не смешно…»
– Быстрее! – зашипел Клим, подбежав к Гере, и тоже схватился за стропы.
– Ты что, в муке извалялся? – спросил Гера. – Не дергай меня за плечо, чудик! Это было самое обыкновенное шампанское. Пшик – и мокрое пятно!.. А ты, я слышал, пари тут заключаешь?
Клим был необыкновенно суетлив и напуган, чего с ним никогда не случалось.
– Ты ошибаешься, – пробормотал он, кинув настороженный взгляд в конец улицы. – Твоя Куница…
– Лисица.
– …сказала, что все кончилось очень плачевно. Осколками бутылки ранило ее отца.
– Что??
– Он истекает кровью, вот что!
– Не может быть, – произнес Гера, и на его хорошее настроение наползла туча.
Клим схватил в охапку параплан и подтолкнул в спину Геру, который торчал посреди дороги, словно по колени вошел в асфальт.
– Вон, на повороте стоит «Скорая». Бегом к ней!
– «Скорая»? А при чем тут «Скорая»?
– Сейчас все узнаешь, Алкалоид! Бомбардировщик хренов!
Окончательно сбитый с толку, Гера побежал за Климом. «Может, он меня разыгрывает? – со слабой надеждой подумал Гера. – Но если это розыгрыш, то дурацкий… Ранило отца Лисицы! Чушь собачья!»
Клим подбежал к машине «Скорой помощи», задняя створка которой была поднята, и принялся заталкивать парашют в сумку.
– Полезай в машину! Сбрую снимай! Да быстрее!
Гера забрался в салон «Скорой», в котором стоял крепкий запах карболки, и только тогда увидел Лисицу. Она была, как и Клим, в белом халате и шапочке. Только шапочка была не по размеру большой и едва ли не закрывала ей глаза. Девушка всхлипывала и утирала слезы подолом халата.