— Время! — поторопил Велину-2 Элиан.
Велина — пусть пока носит чужое имя — кивнула, подтолкнула меня слезть с алтаря и сунула в руки стопку одежды, которую вытащила из сумки, лежавшей рядом с ней рядом. Следом еще и ботинки со стуком подбитых гвоздями набоек поставила у ног. Но ждать, пока я оденусь, у Лесиры, мысленно я решила называть ее Велиной, не вышло. Я вертела здешнюю одежду, прикидывая, как и что надевать. Пришлось ей поработать моей сноровистой и явно раздраженной этим горничной.
Вскоре на мне были мягко облегающие бедра черные кожаные штаны с карманами, высокие ботинки, как у нее. Поверх черной, довольно тонкой рубашки с аккуратной шнуровкой на груди красовался синий плотный колет с изящной черной вышивкой, застегивающийся на стальные петельки. На плечи мне лег длинный темно-серый шерстяной плащ с капюшоном, ну а с тесемками на нем я справилась сами.
Я запомнила, как выглядела та неземная и холодная красавица с черными блестящими волосами, которая лежала на алтаре рядом с Велиной-1. Поэтому, спешно заплетая две косы до задницы, теперь мои собственные, раздраженно буркнула, ведь к такой длине не привыкла и всегда предпочитала каре:
— Может, отрезать волосы до плеч?
— Не смей! — яростно рыкнула бывшая владелица тела, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. — Черная Лесира известна своей неземной красотой и длинными волосами… — и продолжила мягче, — волосы — магический накопитель, неужели ты хочешь лишить себя части силы?
— Конечно, нет! Прости, — примирительно заверила я, а потом, кашлянув, прочищая горло от страха, намекнула: — Я же ничего не знаю. Ни про магию, ни про… обычаи и что там за этими стенами…
— Я помогу тебе все вспомнить, не переживай, — снисходительно, довольно улыбнулась она. — Сейчас нам необходимо срочно покинуть это место — вокруг одни враги и фанатики.
Ну что ж, пока я ничего не знаю, нам точно по пути.
Глава 2 Суровый мир
К молодому, подающему надежды юристу явился дьявол и говорит:
— Ты будешь самым знаменитым юристом в мире, не проиграешь ни одного дела, состояние твое будет увеличиваться с каждым днем, но за это ты мне отдашь свою душу и души твоих детей.
Адвокат задумался.
— Ну что ты так долго думаешь?
— Да все думаю, в чем подвох…
(анекдот)
Шагнув за порог храма, я застыла, глядя в небо, — пыталась принять тот факт, что занесло меня гораздо дальше, чем предполагала. Ведь смотрела в небеса чужого мира, с которых на меня взирали почти знакомая луна, только больше, отчего казалось, что она расположена ниже и ближе. Тьму космоса рассекала белесая туманность с дорожкой звезд, будто этот мир находится на краешке Млечного пути. Звезды и огромная круглая луна разгоняли ночную тьму, оставляя лишь сумерки. Как будто сейчас родные питерские белые ночи…
Мысль о родине полоснула по сердцу острым ножом, прежняя жизнь осталась в прошлом, к тому же в другом мире. И мечты, и цели карьерные и жизненные, верные друзья и моя шумная, многочисленная семья. Я четвертый и самый младший ребенок своих родителей, совершенно неожиданный и рожденный ими в приличном возрасте, но не менее любимый. Только сейчас дошло, что пока я тут пытаюсь выжить, там, на Земле, меня, наверное, хоронят, прощаются навсегда. Бедная моя семья…
— Не помнишь наше небо? — коварной змеей прошелестел тихий голос Лесиры-Велины.
Вздрогнув, я моргнула пару раз, возвращая четкость зрению, уж больно яркая здесь луна. Перевела взгляд на девушку и сипло ответила, настаивая на своей «легенде»:
— Оказывается, я совсем ничего не помню. Хорошо, хоть язык не забыла.
Мы замерли, глядя глаза в глаза, я боялась отвести взгляд, словно на меня уставилась смертельно ядовитая гадюка и в любой момент может кинуться, если дам слабину. Она уже кажется привычно, чуть склонив голову, изучая меня, неожиданно выдала:
— С пониманием языка как раз ничего необычного. Любой голос — это вибрации, они запоминаются аурой мира. Но языки отличаются в различных королевствах, поэтому аура мира походит на лоскутное одеяло, где каждый лоскут — память языка, используемого именно на этом участке. Если душа по какой-либо причине касается ауры мира, нарушает ее целостность, то получает ту самую языковую печать распространенных здесь вибраций. Или, проще говоря, память местного языка.
Внутренности скрутило холодным узлом, неужели меня разоблачили и знают об иномирном происхождении?