— Почему? Откуда тебе знать, как выглядят преступники?
— Не знаю, но ты — не похож! У тебя слишком твердые принципы.
— А может, я коп? У копов полно принципов.
— Ты не полицейский…
— Почему нет?!
Он злился и вымещал эту злость на ней. Лучше бы ему быть сегодня похожим на полицейского. Или на преступника.
Джеральдина долго молчала, затем отпила кофе и произнесла очень тихо:
— Ты, конечно, можешь оказаться кем угодно, но ты не показался мне… жестоким. Жестким.
— Сладкая, это только полицейские из сериалов так выглядят. А я могу оказаться самым приятным, нежным и душевным полицейским, который, тем не менее, сидит на хвосте у преступника.
— Какого преступника?
— У плохого парня, скажем так.
— Насколько плохого?
— Зачем тебе это, Огонек?
— Интересно. Я ни разу в жизни не видела настоящего копа.
— Откуда ты это знаешь, если потеряла память?! Или ты все вспомнила?
— Не думаю. Просто, если бы я знала, то что-нибудь вспомнила.
— Слушай, сестренка, я не коп. Просто я думаю, что копы такие же люди, как и все остальные.
— Наверное. Но я не знаю точно.
— Кстати, если ты не общалась с полицией, то почему так испугалась, когда я предложил тебе позвать полицию?
— Я не полиции испугалась, а скандала.
— Скандала?
Девушка мрачно взглянула на него.
— Знаешь, как это обычно кончается? Вечерние новости, все такое… Бедная девушка, потерявшая память, толпы репортеров… Все веселятся и всем наплевать.
— Звучит так, как будто ты очень хорошо с этим всем знакома.
— Просто…
— … кажется знакомым. Огонек, а больше тебе ничего не кажется знакомым?
— О чем ты?
Обо всем дальнейшем Рой очень точно знал, что это неправильно, нечестно и непрофессионально. Однако сделать с этим ничего не мог. Ему очень хотелось снова обнять ее, сжать в своих объятиях, прикоснуться к губам, пахнущим земляникой.
— Если… ты… об… этом, то… не напоминает ни о чем.
— Неужели? Никакого мужчины? Ничьих рук?
Она удивила его. Она прижалась к его груди и сказала, глядя прямо в глаза:
— Мне хорошо с тобой.
Рой не мог сдаться. Его пальцы все настойчивее ласкали хрупкие плечи, но он продолжал задавать вопросы. Профессиональная привычка.
— И у тебя никого никогда не было? Ты ни с кем не помолвлена?
— Я красивая?
Дыхание сбилось, и Рой замер, глядя в невозможные глаза.
— Да. Очень.
— Тогда дай руку. И слушай. Твоя рука… она не напоминает мне ничего… кроме тебя!
Его пальцы скользнули по золотым волосам, погладили висок и бьющуюся на нем голубую жилку. Он наклонился и медленно поцеловал ее маленькое розовое ушко. Опять погладил волосы.
— Знаешь… Никто не задумывается о такой простой вещи, как уши… А между тем, можно забыть лицо человека, но уши…
— Ты что, специально изучал проблему ушей?
Рой смотрел серьезно и печально.
— Я изучаю все, что касается людей, с которыми я встречаюсь.
— То есть, это твоя работа?
— Мне просто интересно. Я люблю смотреть на человека и догадываться, о чем он думает, каков он дома, каков на работе.
— Но ведь трудно догадаться, что люди скрывают?
— Рано или поздно все совершают оплошности.
— Даже если они хорошие лжецы?
— Хорошего лжеца трудно уличить, но если ты терпелив… Честно говоря, я сейчас не очень могу быть терпеливым.
— А что, если я и не хочу этого?
— Сладкая, терпение есть добродетель!
— Не хочу добродетели!
— Тогда ты попала в нужное место. Я имею дело только с грехами.
Она коснулась губами его пальца, затем неожиданно лизнула его и улыбнулась.
Улыбкой сирены. Рой замер. Прикосновение ее губ, жаркое и бесстыдное, распутное и нежное, заставляло сердце биться в сто раз сильнее, кровь — закипать в жилах, а тело… тело молило о близости…
Ее губы коснулись его пальца… Что будет, если они коснутся другой части его горящего тела?
Наверное, есть люди, способные успешно сопротивляться голосу плоти. Наверное, есть люди, способные спокойно переживать подобные приключения. Рой был не из них. Он не стал сопротивляться природе.
Его губы приникли к нежным губам, пахнущим земляникой. Их языки сплелись, тела напряглись, и уже через мгновение из груди девушки вырвался стон. Может ли мужчина устоять против такого стона?
Рой не мог.
Поцелуи становились все яростнее, кровь билась в ушах громким набатом, наполняла тела легкостью, заставляла улетать в небеса…
Он был взрослым мужчиной. Он знал женщин. Он знал страсть.
И все же сейчас он стал мальчишкой. Никогда еще желание плоти не смешивалось в его душе с такой нежной сладостью, с таким священным трепетом, с такой жаждой отдавать и брать, умирать и возрождаться, дарить и принимать в дар…
Не каждый день влюбляешься в фею!
3
— Люби меня!
Он замер, не в силах шевельнуться и не в силах остановиться. Шепот девушки проник в самую душу, расплавил мышцы, наполнив их жидким золотом страсти. Голос рассудка и чувство долга слабенько причитали на самом дне сознания, нудно уговаривая не поддаваться, однако голос сердца звучал куда громче.
Этот голос пел победную песню о том, что вся его предыдущая жизнь была только скучной прелюдией к этой встрече. О том, что только теперь его существование обрело смысл. Только рядом с этой маленькой, хрупкой, похожей на эльфа девушкой он, Рой Доннери, наконец-то обретет самого себя.
— Я хочу запомнить это, Рой! Только это. Остальное не имеет значения.
— Сестренка, но ведь это…
— Мне неважно, Рой. Здесь и сейчас. Вот главное.
— Что ж, тогда не будем тратить время.
Он подхватил ее на руки, и девушка прильнула к нему, вся дрожа от нетерпения и возбуждения. Рой плечом толкнул дверь спальни, в несколько шагов преодолел расстояние до постели и бережно опустил свою ношу на нее.
Он нетерпеливо развязал пояс халата, очень медленно раздвинул мягкую ткань и замер, любуясь обнаженным телом девушки.
Ее кожа была белее мрамора, словно светилась в темноте, манила прикоснуться к ней. Девушка медленно закинула руки за голову и прикрыла глаза. Только легкий румянец на точеных скулах, да прерывистое дыхание выдавали ее волнение. Рой пожирал ее глазами. Никогда в жизни он никого не хотел с такой силой и страстью, как эту маленькую незнакомку без имени.
Его руки медленно заскользили по ее телу — от щеки, вниз по нежной шее, точеным плечам, маленькой высокой груди, нежному соску…
— Ты само совершенство…
— Неправда!
— Я знаю, что говорю. Я умею ценить красоту, и уж если говорю, что ты совершенство, значит, это так и есть.
Его пальцы опускались все ниже, ловя трепет нежного тела. С минуту он нежно ласкал ее бедра, а затем склонился, целуя ее грудь, и одновременно коснулся рукой самого укромного местечка женского тела. Дыхание девушки стало хриплым, а из горла вырвался стон. Она напряглась под его руками, но он успокаивал ее поцелуями. И словами — бессвязными, жаркими, бесстыдными и прекрасными.
— Сейчас ты все вспомнишь, не бойся…
— Не думаю, что это было мне знакомо…
— Расслабься, сладкая. Это как езда на велосипеде. Раз научился — никогда не забудешь.
— Рой!
— Тихо, маленькая…
И вновь его губы ласкали ее груди. Маленькие нежные бутоны сосков каменели под ласками его языка. Сильные пальцы бережно и умело доводили девушку до наивысшей точки блаженства, не позволяя, однако, взорваться раньше времени. Между тем, самому Рою это стоило громадных усилий. Возбужденная плоть требовала близости, каждое прикосновение одежды причиняло боль, и наконец он стал судорожно срывать с себя рубашку и джинсы, путаясь в пуговицах, проклиная дурацкие трусы, потом отшвырнул всю одежду куда-то в угол комнаты и вновь вернулся к своей прекрасной незнакомке. Что-то странное засветилось в потемневших от страсти голубых глазах девушки. Вполне можно было предположить, что она впервые видит обнаженного и возбужденного мужчину. Роя это встревожило, но лишь на секунду, а потом могучая волна необузданного желания затопила его разум и волю. И вновь губы целовали, пальцы ласкали, тела плавились в общем горниле страсти, и теперь уже сам Рой не сдержал блаженного вскрика, когда тонкие пальчики скользнули по его бедрам и коснулись его плоти, нежно поглаживая ее, словно впервые исследуя…