Алекс на мгновение прикрыл ладонью глаза.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты не собираешься возвращаться к поискам мужа для себя.
Кей привалилась к стене рядом с Алексом и мечтательно проговорила:
— Когда мне было восемь, я вместе с родителями поехала в Грейсуэлл, Южная Каролина, в гости к Армитиджам. Папа работал с мистером Армитиджем во время войны за независимость, и они подружились. Папа не зовет его Кингом, он называет его Билли, они подолгу беседуют о Шотландии. Когда мы гостили у них, Джеми вернулся домой из колледжа Вильгельма и Марии. Это…
— Я знаю, что это такое, веришь или нет, я умею читать и писать.
Кей посмотрела на него так, будто не поняла, что он имеет в виду, и продолжила:
— Мне было всего восемь, а ему двадцать два, и он катал меня на качелях.
Алекс выждал немного, но больше ничего не услышал.
— И что дальше?
— Ничего. Это все. Он катал меня на качелях почти полчаса, потом мы вернулись в дом, а на следующее утром он уехал еще до того, как я встала, больше я его не видела.
Алекс оттолкнулся от стены и встал перед Кей.
— Кажется, я чего-то не понимаю? Ты говоришь об этом как о чем-то важном.
— А это и было важно. В тот вечер я сказала маме, что выйду замуж за Джеми Армитиджа, и она ответила, что это хороший выбор.
Алекс несколько секунд молча смотрел на нее.
— Ты всегда была так одержима замужеством?
— Я хочу, чтобы все складывалось правильно. Что в этом плохого? Я видела несчастливые браки и не хочу такой жизни. — Кей сложила руки на груди и отвернулась от него.
— Всего пару дней назад ты рассказывала мне о троих претендентах, из которых ты пытаешься выбрать себе мужа, а теперь ты собираешься охотиться за этим Джеми.
Кей снова повернулась к нему.
— Я ни за кем не охочусь. Я просто рассказываю, что знаю его. Знаю его семью, его дом, знаю, какими городами владеет его отец.
— А отправиться со мной в путешествие ты хочешь для того, чтобы получить возможность преследовать его, как тебя здесь преследуют близнецы?
— Ты отвратителен.
Алекс несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и решил зайти с другого конца.
— Твой брат Адам велел тебе оставаться здесь и ждать, и я думаю, что тебе так и следует поступить.
— А я думаю, что Адам был бы не против, если бы я как можно больше времени проводила с сыном Армитиджа. Адаму не нравятся… — Кей замолчала и отвела взгляд.
— Кто ему не нравится?
Кей не хотелось отвечать, но Алекс пристально смотрел на нее.
— Те трое.
— Ты утверждаешь, что твоему самому старшему брату, которого ты боготворишь, не нравятся те трое, из кого ты решила выбирать себе мужа?
— Да. Ну что, доволен?
Алекс не удержался от улыбки.
— А что он о них говорит?
— Я не буду рассказывать.
Неужели все так плохо? Или ты слишком труслива, чтобы повторить его слова?
— Адам говорит, что эти трое не достойны целовать подошвы моих туфель. Вот! Теперь ты знаешь. Тебе стало от этого лучше?
— Значительно. — Алекс усмехнулся. — Знаешь, все, что ты рассказывала мне о своем драгоценном Адаме, вызывало у меня ненависть к нему, но сейчас я начинаю думать, что мы можем подружиться.
— Вы никогда не подружитесь. Вы слишком похожи.
— Похожи? Ты меняешь показания и утверждаешь, что я похож на твоего старшего брата?
— Что-то ты слишком бурно радуешься, поэтому я больше не желаю говорить на эту тему. Скажу одно: я еду с Джеми, нравится тебе это или нет.
— Не едешь.
— Еду.
— Нет.
— Да.
Алекс непроизвольно сжал кулаки. Ему безумно хотелось сунуть ее в мешок, а мешок подвесить на дерево. Он готов был заплатить кому-нибудь за то, чтобы ее освободили через четыре часа после их отплытия, нет, лучше через шесть. Она ведь шустрая.
— Мне не нравится, как ты на меня смотришь. Я еду, и решение окончательное.
— И что ты там будешь делать? Стричь мужчин? Латать их одежду? Я слышал, у тебя есть кое-какой навык в стирке. Знаю! Как насчет готовки?
Кей хотела напомнить ему о своих успехах в изобразительном искусстве, однако заставила себя промолчать. Его замечание насчет стирки насторожило ее: ему известно о ее семье слишком многое, и узнать все это он мог только от того, кто вхож в дом. Логично предположить, что это дядя Ти-Си, но Кей было известно, что крестный отличается разговорчивостью, только когда дело касается растений. Кто бы ни был его источником, Алекс знает частные подробности о ней и ее родных. И при этом странно, что ему не известно о ее умении рисовать. Обычно она всегда носила с собой этюдники карандаши. Она редко выходила из дома, не прихватив эти принадлежности, чтобы зарисовывать увиденное. Но в тот вечер, когда она познакомилась с Алексом, она собиралась на бал, поэтому карандаши и бумага остались дома. А потом произошло столько событий, что она забыла о рисовании.