– Чует мое сердце, что поступит он с ней так же, как и с теми… остальными…
– Прошу тебя, не надо!
– Говорю же, видела ее. Удивительно, что она все еще привечает его, позволяет быть у нее, думаю, это сложилось сначала от благодарности, а потом – из жалости. Она поняла, с кем связалась, и теперь, может, и не знает, как от него отвязаться. А ведь он все чувствует!!!
– Да, он очень чувствительный мальчик… Ты вот догадываешься, что он снова… Мы обе об этом знаем! И мне страшно… Понимаешь? И что, что она тебе ответила? Как вы говорили? Наверное, она смотрела на тебя надменно, как и положено смотреть на существ низшего порядка… Как на мать идиота, так? Так она на тебя смотрела?
– Не знаю… Я не поняла. Но я сильно нервничала. Все глядела на нее и думала, когда увижу в следующий раз, и увижу ли вообще.
– Давай по порядку. Итак. Ты пришла, представилась. Что дальше? Ты действовала, как мы договаривались? Или снова – экспромт?
– И то и другое… Говорю же, я нервничала. Попросила ее, чтобы она нежно так его послала, чтобы не затронуть за живое… Даже чуть тварью ее не назвала, когда попросила ее повести себя таким образом, чтобы он, разочаровавшись в ней, сам бросил ее.
– И что она?
– Понимаешь, сначала-то я так и сказала, чтобы она тварью себя выставила, а потом попросила ее… Словом, кажется, я сказала что-то не то… Я запуталась, я сказала, что его надо унизить. Но не в том смысле, чтобы унизить его как мужчину, отвергнуть. Нет, как-то по-другому…
– Ты что? Зачем тебе надо было про унижение говорить? Это же настоящая провокация!
– Нет-нет, я же потом исправилась, я сказала, что он болен, что с ним надо поаккуратнее…
– Вспомни все в точности, что ты сказала!
– Не могу… У меня в тот момент голова кружилась и пот лил градом… Я чувствовала, что еще немного – и я потеряю сознание. Нервы совсем ни к черту…
– И?!
– Да ты пойми, не могла же я сказать ей: вы, мол, девушка, поосторожнее с ним, а то он вас еще убьет ненароком… как убивал всех тех, кто его отверг…
– Тсс…
Обе женщина замолчали, уставившись в пустые тарелки, когда к их столику подошла официантка и принялась расставлять блюда с салатами, говядиной.
– Десерт? – спросила официантка, улыбаясь дежурной улыбкой.
– Потом. Спасибо.
Сначала они немного поели, поковырялись вилками в салате.
– Чем все закончилось?
– Она пообещала мне, что придумает что-нибудь, чтобы они расстались безболезненно.
– Это она так сказала – «безболезненно»?
– Нет, это я тебе сейчас говорю. Послушай, у меня в последнее время постоянно такое чувство, словно меня сейчас стошнит…
– Это страх. Я тоже испытываю то же самое чувство. Ты же знаешь, что машина заработала, что его ищут…
– Конечно, ищут. Все будет так, как мы и предполагали… Только в самом худшем варианте…
– Глупо было предполагать, что она ничего не заметит. Что мы наделали, что?
– Хотели же, чтобы и он остановился, и у нее появился новый интерес в жизни. Она же в последнее время сама не своя была, все жаловалась мне на то, что разочаровалась в мужчинах, что ей скучно, что на работе – тоска, а домой идти не хочется, потому что ее никто не ждет…
– Ты же говоришь, что это она сама как бы навела тебя на мысль о беременности?
– Ну да. Она постоянно говорила о том, что жалеет, что не родила от этого своего парня. Он ее бросил, но мог бы остаться ребенок… Что она теперь понимает всех тех, кто рожает без мужчин, то есть без мужей… Ну, родила себе женщина ребенка, это ее личное дело.
– Мы не должны были этого делать.
– Не должны…
– Мы поспешили.
– Да…
– Но все случилось, как случилось. Зато мы спасли другую жизнь.
– Ты уверена, что он собирался сделать это?
– Да, я знаю эти его состояния. Меня невозможно обмануть. Так было уже несколько раз. Да Лиля должна в ногах у нас валяться за то, что мы спасаем ее!
– А что, если это не Лиля? Может, он собирался это сделать с другой девушкой, о которой ты вообще ничего не знаешь?
– Может.
– Мне страшно, я боюсь, что Оля сама догадается, кто все это сделал…
– Нет, не думаю. Ей такое и в голову не может прийти.
– Но нам же пришло! Признайся, наш план с самого начала был настоящим безумием.
– Да, но мы тогда и сами были безумные. Ты предложила, я согласилась. Надо было действовать быстро. Ты же помнишь, как все это произошло… Я остановила его буквально в дверях. От него так пахло духами, что я чуть не задохнулась. Я спросила его, куда он собрался. А он все смотрел куда-то мимо меня. И знаешь, что еще меня насторожило? Он не переоделся. Он был в своих рабочих штанах. И я подумала тогда, что ему становится все хуже и хуже… Раньше он мылся, надевал все чистое…
– А может, ты ошиблась?
– Нет-нет, что ты! Я же знаю, он метался по квартире, почти рычал, он просто на моих глазах превращался в зверя… И, если бы я заперла дверь, он выпрыгнул бы в окно…
– Скажи, ты бы заметила, если бы проснулась утром изнасилованная?
ГЛАВА 10
Как Лиза и предполагала, Василиса Иванова, известная в городе личность, душа любой богемной компании, а также свой человек в среде чиновников и юристов, охотно отозвалась на предложение прийти в офис и поговорить о своей погибшей подруге – Любови Гороховой.
Она только зашла в приемную, как все помещение оказалось заполнено ею. Ее громким грудным контральто, ее пряными духами, ее пестрой леопардовой шубой, ее пышной, уложенной вокруг головы короной косой.
Высокая, красивая, слегка полноватая, неопределенного возраста яркая женщина едва угомонилась под внимательным профессиональным взглядом Елизаветы.
– Присаживайтесь, Василиса… Извините. Не знаю вашего отчества, – вежливо усадила Лиза посетительницу напротив себя в удобное кресло.
– И не надо с отчеством. Мне приятно, когда меня называют по имени. Так я кажусь сама себе моложе.
Она улыбнулась очень открытой, просто-таки чудесной улыбкой. И Лиза спросила себя: на самом ли деле она так открыта миру или же это ее природный артистизм и желание нравиться всем и всегда?
– Хорошо. Василиса. Хотите чаю?
– Нет, спасибо. Только что кофе выпила у одного своего знакомого…
– У вас роскошная шуба.
– Спасибо… Это леопард. На эту шубу ушло три тушки. Она выделана в Америке, там даже печать есть, на мездре. А фасон, вы не поверите, знаменитый крой «Жаклин» или «Подарок Кеннеди». Вот. Сшит по специальному заказу.
– Вы что, за ней в Америку летали? – сделала вид, что удивилась, Лиза.
– Да нет, упаси вас боже! У нас тут, в Саратове, можно найти места, где ваше желание исполнят в лучшем виде. Ведь не все имеют возможность ездить в Москву. Поездка в Москву лично для меня, к примеру, целое событие. Она действует на меня почему-то угнетающе. И для меня искать магазины, где я могла бы купить себе приличную шубу или туфли, – это невыносимо тяжело. Огромные расстояния, отсутствие личного транспорта… Вы понимаете, о чем я?
– Да, догадываюсь. Вы заказываете хорошие вещи, в том числе шубы, в салоне «Софи», что на улице Яблочкова, так?
– Да. Понимаете, хоть этот салон и считается меховым, но нам, постоянным клиенткам, привозят по заказу, ну, там, из каталогов, из Интернета, эксклюзивные вещи не только из меха, но и из кожи. И обувь, и даже хороший дорогой парфюм. Там определенная система заявок, надо просто прийти и сказать, что твоя душа желает. Очень удобно.
– На ступенях этого салона нашли мертвой вашу подругу, Любу Горохову, – напомнила Лиза.
В этот день она чувствовала себя уже не так бодро, как сутки назад. Сильно ломило поясницу, да и желудок что-то болел. Она грешила на то, что переела маринованных маслят. Но они так хорошо шли к картошке! И вообще, ужин удался. Приехали Глафира с Адамом, привезли коробку ее любимых шоколадных конфет «Mozart», коробку хорошего чая. Лиза была весела, Гурьев не мог на нее насмотреться, весь вечер шептал ей на ухо комплименты, говорил, что счастлив с ней и с нетерпением ждет рождения сына, а после ухода Глаши с мужем взялся привести в порядок кухню, даже запустил посудомоечную машину. И уже перед самым сном Лизу вдруг охватил страх. Страх смерти во время родов. Сон, который обволакивал ее весь вечер, уступил место злой бессоннице. Она вцепилась в спящего мужа и расплакалась. Говорила, обливаясь слезами, что не выдержит родов, что надо бы ей сделать кесарево сечение, но тогда она не проснется от наркоза… В муках, страхах, чувстве вины перед Дмитрием, которому она не давала спать, прошла вся ночь. Она уже и сама понимала, что ей надо бы остаться дома, никуда не ходить и тем более не работать, но она же обещала встретиться с Василисой, обещала Мирошкину помочь ему максимально.