Как раз в этот момент в контору вернулся Линкер, застав меня в момент созерцания его дочери. Думаю, ему не сложно было догадаться, какие мысли бродят у меня в голове.
— Как наша работа, продвигается? — отрывисто спросил он. — Что, Эмили, достаточно ли усерден мистер Уоллис?
Это был тот самый момент, когда малейший намек с ее стороны мог побудить Линкера вышвырнуть меня вон. Внутренне я проклинал себя за беспечность. Мне так необходим был этот аванс, особенно после похождений, которые я предпринял прошлой ночью.
Эмили бросила на меня холодный взгляд.
— Мистер Уоллис вполне успешно продвигается вперед, отец. Хотя, пожалуй, не так быстро, как ему бы хотелось. Боюсь, его отвлекает моя женская болтовня.
— Напротив, мисс Линкер действует на меня вдохновляюще, — спокойно сказал я. — Как Беатриче для Данте, как Мод для Теннисона, так и Эмили Линкер для Определителя Уоллиса-Пинкера.
Стаза Линкера сузились:
— Отлично. Быть может, Уоллис, я могу помочь вам при вашей первой дегустации?
— Нет необходимости, — бросил я беззаботно. — Дженкс уже разъяснил мне основные принципы.
— Что ж, поглядим.
Пинкер встал у двери, сложив на груди руки, и наблюдал, как я отмерял зерна, молол их в ручной мельнице, заливал кипятком. Я выждал по часам ровно две минуты, затем ложкой протолкнул густой, пенящийся наст с поверхности в глубь. Однако я был куда менее опытен, чем секретарь Пинкера, и когда вынул ложку, в жидкости все еще присутствовала взвесь из крупинок кофе. Все-таки я поднес ложку ко рту и попытался было втянуть жидкость тем же манером, что Пинкер и Дженкс, засасывая слегка вместе с огненной жидкостью и воздух. Неизбежный результат последовал мгновенно: я поперхнулся, забрызгав кофе весь стол.
— Мой милый Уоллис! — вскричал Пинкер. — Вам следовало испробовать кофе, а не отплевываться, подобно вынырнувшему киту.
— Попало не в то горло… — сказал, вернее, прохрипел я, едва снова обрел возможность говорить. — Прошу прощения. Попробую еще раз.
Я был крайне сконфужен. Снова я попытался отхлебнуть кофе так, как это делали они, но это оказалось сложней, чем я думал: на сей раз мне удалось удержать жидкость во рту, и это уже было ближе к идеалу, но я чуть было не задохнулся, зайдясь кашлем.
— Эмили, детка, боюсь, твой новый коллега до вечера утратил дар речи, — прыснул Пинкер.
— Ну, для всех нас это не смертельно, — скривив губы, сказала Эмили, — разве что для мистера Уоллиса.
— Может… может тогда… — Пинкер утирал пальцем слезы. — Может… красноречием отличится его жилет?
Тут наступила очередь Эмили расхохотаться от души. Я в изумлении смотрел на обоих. Сознавая, что я неким образом стал причиной их веселья, я никак не мог взять толк, что смешного они нашли в моем жилете. Да, в тот день на мне был желтый жилет — в тон ботинкам, но даже торговец кофе из Лаймхауса не может не отметить, что жилет à la mode.[15]
Пинкер утирал глаза:
— Простите нас, мистер Уоллис. Мы не хотели вас обидеть. Позвольте, я вам покажу. Есть одна хитрость, которая для нас, людей привычных, сложности не представляет. Смотрите! — Он влил себе в рот немного кофе из ложки и шумно с булькающим звуком втянул. — Секрет заключается в том, чтобы всосать жидкость губами и языком. Всосать вместе с воздухом и с силой сплюнуть.
Я последовал его примеру и на сей раз сумел справиться несколько успешней, — во всяком случае, реакция моих зрителей была более сдержанной. Веселье, правда, вновь вернулось к ним, когда от меня потребовалось овладеть искусством сплевывания дегустируемого кофе в ведро. Пинкер показал, как это делать, ловко выпустив изо рта тонкую струйку, с цоканьем ударившую в металлическую стенку Не успел он повернуться ко мне, как мне уже было ясно: такое воспроизвести будет непросто.
— Представьте, будто вы свистите, — пояснил Пинкер. — И вообще — действуйте решительней.
Я кинул взгляд на Эмили. На ее лице застыло подчеркнутое безразличие.
— Быть может, дочери вашей лучше… — проговорил я.
— Лучше? Что?
— Не присутствовать при этом, боюсь, весьма непривлекательном зрелище?