— Не пойму, вы сейчас льстите мне или себе, — пробормотала она. — Целоваться вы мастер, но «острые ощущения», не слишком ли это преждевременно?
— Надо ловить момент, ведь счастье быстротечно. Между прочим, по-моему, я слышу шаги Ады на лестнице.
Глава шестнадцатая
— Где мы обедаем сегодня?
— К сожалению, Роберт, сегодня обедать с вами я не смогу.
— Я что-то невпопад сказал?
— На сей раз я. Пообещала Суфражистскому Обществу. Мне придется распродавать их брошюрки.
— Как — прямо на улице?
— Да. Не смотрите на меня такими глазами. Кто-то должен это делать.
Мне подумалось, нет ничего проще, прицепившись к ее словам, взорваться возмущенной тирадой. Но, глядя на выражение лица Эмили, я оставил свое мнение при себе.
— Тогда я пойду с вами. Пообедать можно после.
Она сдвинула брови:
— Надеюсь, что вы будете стоять рядом, поддерживая меня своим видом. Но вы должны пообещать не произносить вслух всякие колкости.
Прибыв в Сити, мы заняли позицию у входа в подземку на Кинг-Уильям-стрит. Воздев кверху одну из брошюрок, Эмили непомерно тонким, жалостным голоском выкрикнула:
— Избирательные права для женщин! Правда за один пенс!
Несколько человек глянуло на нас с любопытством, но никто не остановился.
— Господи! — с тревогой сказала Эмили. — По-моему, им это совершенно безразлично. Избирательные права для женщин!
Пожилой мужчина с подстриженными бачками задержался.
— Что у нас тут? — любезно осведомился он, беря брошюрку и пробегая ее глазами.
— Правда за один пенни, — быстро сказала Эмили. — Об избирательном праве для женщин.
— И сколько за одно траханье? — спросил тот столь же любезно.
Мы оба притихли. Потом Эмили ахнула, и я гневно рявкнул:
— Как вы смеете!
— Ты с этой вот? — осведомился прохожий.
— Да, я с этой женщиной. И вы ее оскорбили.
— Она ведь посреди улицы предлагает свои услуги, разве не так? До сих пор этим занимались только женщины определенного сорта.
Он пошел прочь, не потрудившись вернуть брошюрку.
— Я убью его! — взорвался я, порываясь отправиться за этим типом вдогонку.
— Не надо, Роберт! — Эмили удержала меня за локоть. — Нам запрещено ввязываться в скандал.
— Вам — может быть, но я не потерплю…
— Прошу вас, Роберт. Да и от грузчиков своего отца я слышала словечки покрепче.
Она воздела руку и соответственно возвысила голос:
— Избирательные права дня женщин! Правда за один пенни!
К ней подбежал уличный мальчишка и выкрикнул:
— Выбираю тебя, милашка! — сопроводив свое высказывание недвусмысленным подергиванием бедер и задавая стрекача от меня, едва я огрел его по тощей заднице.
— Напомните мне, — хмуро буркнул я, — зачем мы все это делаем.
— Затем, что у мужчин и женщин должны быть равные права, чтоб они могли общаться между собой на равных.
— Ах да, разумеется. И как долго мы этим будем заниматься?
— Пока не раздадим все брошюрки до одной, — твердо сказала Эмили.
Я протянул руку:
— Дайте-ка лучше и мне половину.
— Вы это серьезно?
— Абсолютно, если в конечном счете могу рассчитывать на обед. Вы все равно отвратно справляетесь со своими обязанностями. Процесс продажи требует определенного мастерства.
— Я поступаю точно так, как меня инструктировали в Обществе.
— Тогда посмотрим, кто из нас успешней справится.
Я перешел на противоположную сторону улицы, По тротуару двигалась пожилая дама. Я остановил ее:
— Извините, мадам… позвольте предложить вам эту брошюру? Она содержит все, что нужно знать о движении за избирательные права.
— Ах, так? — Дама с улыбкой заглянула в брошюрку, которую я сунул ей прямо в руку. — Сколько это стоит?
— Всего один пенс, хотя, если желаете, можете внести и больше.
— Вот вам шесть пенсов, сдачи не надо! — Дама вложила мне в ладонь монету.
— Благодарю вас! — сказал я, пряча монету в карман. — Желаю приятного дня!
— Избирательное право для женщин! — выкрикнула Эмили на той стороне улицы, размахивая в воздухе своей брошюркой. Вид у нее был хмурый. Я рассмеялся: выражение ее лица было весьма красноречиво. Она негодовала, что я оказался прав.
Мимо проходили две молодые женщины, прятавшие руки в меховые палантины.
— Простите, — удержал я их. — Я вижу, вам необходимо узнать подробней про избирательные права для женщин. — Я сунул им в руки две брошюрки. — Прошу вас, всего два пенса!