Папа и мама переглянулись, а потом выбежали во двор и долго-долго смеялись. Это была такая редкость, чтобы мама и папа смеялись, да ещё так долго! Во двор выскочила Бабушка, за ней дети и, не зная почему смеются родители, все поддались этому безудержному веселью... Так судьба не совсем нормальной пары чудаков на какое-то время была решена...
Через год богач забрал к себе молодую семью, ибо никаких его денег не хватило бы заплатить семье Арончика за третий, постоянно орущий рот, которому не давали кушать и не меняли подгузники.
"А зачем их менять? Всё равно накакает!" - сказала Хана бабушке Миндл и посмотрела на орущего малыша, а это был мальчик, своими безумными глазами...
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
МАЦА
Тридцатые годы ХХ века добрались и до Черняхова: Арончика приняли в пионеры. Бабушка Миндл сокрушалась:
- Азохн вей, мне эти пионЭры. Шо такое эти пионЭры и вся эта пионЭрская организация.
- Мама, шо вам дались эти пионЭры? Шо плохого они вам сотворили? Шо, мальчику нужно отличаться от всех? Всех приняли в пионЭры, а наш Арончик чем хуже всех?
Несмотря на идейную подоплёку, всем ужасно нравилось это слово. Оно постоянно звучало в доме когда нужно, и когда это было совсем неуместно.
- Эй, пионЭр Арон Менделевич! Смотри за братом! Внимательно, по пионЭрски смотри, - кричала на весь двор мама.
- ПионЭр Арон Менделевич! Получишь по лбу, если не сбегаешь сию минуту в артель и не притащишь заготовки! - громко угрожал отец.
- ПионЭр Арон Менделевич! Иди но я тебя поцелую! - говорила бабушка.
Но красный галстук, который носили все пионеры, практически не снимая, был не просто красным лоскутом, висящим на шее. За ним стояла целая идеология и во главе угла стояла самая значимая фигура той эпохи - товарищ Сталин. Это потом, после его смерти, все узнали, что он никакой не отец народов, а настоящий засранец, убивший миллионы, но в тридцатые годы прошлого столетия он таки был белым и в мармеладе.
"Он наш пастух, а мы его овцы!" - говорил директор школы Шейлок Абрамович Гитерман.
"Религия - опиум для народа!" - кричала местная радиоточка, глашатай советской пропаганды.
"Равины, попы и другие священнослужители - враги народа! Они - люди-паразиты, живущие за счёт рабочих и крестьян" - выступал секретарь партийной ячейки сапожной артели, где работал Миндл, отец Арончика.
Ходить в синагогу стало страшно, но евреи, несмотря на запрет, потимхонечку туда сползались на закате пятницы.
В Черняхов стали приезжать различные лекторы с умными докладами. Не подчинившихся советской атеистической идеологии стали ссылать в места очень отдалённые. Церковь стояла без креста, синагоги стали закрываться. Чтобы ударить побольнее, в стенах синагог \власти стали размещать различные госучреждения: Большая, центральная синагога таким образом, превратилась в клуб, где советская молодёжь устраивала танцы и куда как раз таки и приезжали лекторы со своими лекциями о том, какой вред приносит религия.
Многие старые евреи местечка не хотели верить в Сталина и продолжали верить в своего Б-га. Но делали они это тайно: собирались в домах, квартирах, тайно молились, тихонечко, чтобы никто не узнал, праздновали праздники и совсем тихо перли еврейские песни. И все, как один, старались уберечь детей от религиозного позора: а что, как в школе узнают?
Весна, дело идёт к Песаху. Все знают, что в эту неделю евреям нельзя есть хлеб, а нужно есть исключительно мацу. Тем, кто отошёл от религии и поддался пропаганде безверия, было просто. Но религиозным старым евреям Тора не позволяет есть квасное. Не могут нарушить они запрет Всевышнего, и всё тут! Мацу им подавай! А где её взять эту мацу? Если кто-то узнает, что в доме пекут мацу - беды не миновать, ибо употребление мацы приравнивалось к самому настоящему преступлению против советской власти и несло разрушительную силу.
На окраине Черняхова жил-поживал кузнец со своей женой, которую звали точно также, как звали бабушку Арончика: Миндл. Это старое еврейское имя и произошло оно от мужского имени Мендель, или Мендл, как звали отца Арончика. А вот имя Мендель - царского роду. Был такой древнееврейский царь Менахем, правивший государством Израильским. Вот от Менахема, видимо, пошло и имя, и царские замашки всех, кто носил это имя.
Итак, Кузнец и его жена Миндл тайно организовали у себя дома пекарню. Но не для заработка организовали они производство, а для пользы еврейскому делу: пекли запрещённую мацу к празднику Песах. Боялись ли они гнева отца народов? Безусловно, но в том и заключался их маленький подвиг: пеклась маца для праздника и тихонечко, чтобы никто не узнал, разносилась по еврейским домам.
Сейчас трудно себе представить, что были такие люди, но они были всегда. Те, кто за идею и веру могли отдать свои жизни и именно благодаря этим людям, мы сохранились как народ! Именно благодаря таким людям, образовалось государство Израиль. Именно благодаря таким людям мы победили фашизм в той далёкой, страшной войне...
У кузнеца всё было схвачено: сын, Велв, крутится возле дома, Второй сын, Пиня, крутился в зоне видимости Велва, чуть поодаль. Стоят себе, вроде как ничего не делают, гуляют. Но стоит только появиться кому-то подозрительному, один посылает сигнал другому, тот бежит в дом к кузнецу и уже через десять минут всё спрятано. Что вы? Какая маца! Будь она проклята эта маца и те кто её делают! Мы - никогда! Да здравствует Советская власть и отец всех народов товарищ Сталин, цорес на его голову... И даже, если бы в дом пришли сто тысяч контролёров или фининспекторов, они бы ничего не обнаружили.
Когда в 1941 году в Черняхов пришли фашисты, местный полицай дал кузнечихе Миндл молоток и велел ей этим молотком разбить памятник Ленину. Так несмотря на вю ненависть Миндл к советской идеологии, она таки умудрилась этим молотком ударить полицая и пробить ему голову, за что была расстреляна на месте, на глазах у обезумевшего от горя мужа. Страшная судьба постигла и её сына: Велва привязали к конскому хвосту и тянули до Житомирского базара. На базаре его, полуживого, повесили на глазах у толпы. Второго сына, Пиню, вместе со всей семьёй и отцом расстреляли прямо возле их дома...
Но сейчас давайте вернёмся в ту довоенную пору, когда все, слава Б-гу, были ещё живы.
Перед самой Пасхой, мама сказала Арончику, чтобы тот сходил к кузнецу и принёс два килограмма мацы. Она также сказала, что Арончик может пропустить школу, чтобы не на виду у всех потом, после уроков, тащить эту мацу по всему местечку. Хорошо придумала умная Бейла: все работают, дети в школе, улицы пусты: иди, пионЭр Арон, за мацой.
Не нужно идти в школу - это же большая удача! Прямо таки счастье! Кто, скажите мне, хочет учиться? Аж никто! Но, с другой стороны, если в школе узнают, что пионер Арон идёт за мацой, чтобы праздновать Песах, к добру это не приведёт.
Так рассуждал умный пионер Арон и понимая, что за такую провинность его могут исключить из школы, всё же отправился в опасный путь.
Сказать, что Арон родился под счастливой звездой я не могу, ибо так случилось, что отменили какой-то урок и именно тогда, когда мальчик нёс свои два килограмма только что испечённой мацы, ученики выбежали из школы. Маца была завёрнута в белую простыню, чтобы не дай Господь никто ничего не заподозрил, но этот белый узелок в руках еврейского мальчика, был, согласитесь, тоже подозрителен.