Потратив еще минут двадцать, выдающаяся охотница наконец поймала удачу: закидав крупное копытное кучей сосулек с максимальной скоростью каста, она получила свой первый трофей, тушу, предположительно принадлежавшую оленю, она в принципе была вполне целой, это Сколотов сомневался в своих способностях точного определения принадлежности животного. Прозвучала формула вызова, и к добыче неспешно направилась небольшая полуметровая кукла-потрошитель; чувство юмора у разрабов было больное, и помощник в добыче природных материалов выглядел как миниатюрная копия маньяка в хоккейной маске, только маска как раз была не хоккейной, а металлической, тяжеленной даже на вид. Художник старательно вывел на латунной поверхности узор из завитушек плюща и нераскрывшихся тюльпанов, что придавало всей кукле гротескный вид, дополнял образ холщовый мешок за спиной, из которого торчали всевозможные колюще-режущие инструменты весьма потасканного вида: на деревянных рукоятках ножей тут и там чернели следы от копоти, сам материал пожелтел и обзавелся многочисленными сколами и царапинами, лезвия инструментов были испещрены зазубринами и покрыты налетом ржавчины от длительного использования. Самое забавное, что в этой профессии добыча шкур, мяса и других полезных ингредиентов непосредственно с монстров и животных была только частью всего объема возможностей, к ним прилагалась еще рубка древесины, добыча полезных трав и корешков, собирание различных магических эманаций от природных источников. Так что миниджейсон, кроме своего кровавого ремесла, также должен прыгать по полянке собирая цветочки. Наверно презабавнейшая картина, а вот то, чем занялся магический помощник сейчас, веселому настроению не способствовало. Сколотов твердо решил привыкнуть к этому зрелищу, ведь на этот раз весь полезный дроп придется собирать и тащить в лагерь; энтузиазма хватило примерно на минуту, после чего тело отреагировало и избавило своего хозяина от завтрака. Во время боя было и то легче, там помогал адреналин, вкупе с заторможенным сознанием задвигающим на второй план все не связанные с выживанием ощущения. Здесь же миниманьяк потрошил мгновение назад живое, дышащее существо, сдирая с него шкуру, выгребая на землю внутренние органы, обильно вымазываясь кровью. На моменте вспарывания брюха и вываливания кишок Олег не выдержал, сбежав в кусты.
Да уж, духа охотника Олегу не досталось от диких предков, так сказать. Надо только отдышаться, прополоскать рот и забрать лут, затем повторить процедуру еще раза два-три, желательно без пункта с блеванием в кустах. От этой мысли и красочной ее иллюстрации в нескольких шагах горе-охотника снова начало мутить. Пришлось потратить около получаса на приведение себя в стабильное психическое состояние. А вот физически все становилось только печальнее, Олег начал выбиваться из сил, вся выносливость куда-то испарилась, уступив давлению прогрессирующей болезни. Голова чувствительно болела, температура и не думала снижаться, ко всему прибавились резь в горле при глотании и зачатки насморка.
“Прорвемся, куда я денусь, не загибаться же от кашля, пережив эпическое сражение”, — надо искать дальше, для крафта одежды материалов с одного оленя не хватит.
Через силу завершил охоту, настреляв еще четыре зверушки: одного оленя, парочку зайцев и одно лохматое нечто, будем считать его обросшим барсуком. Олег плелся к своему временному лагерю, устроенному на противоположной от побоища стороне ручья, метрах в сорока, и тут он ощутил знакомую вонь. Пройдясь немного вперед, вышел ко вполне различимому следу из поломанных кустов, содранной коры и луж застывшей гнили: “Да это тот самый путь, по которому удирала мерзкая ящерица, — Олег разглядывал отпечаток трехпалой лапы, и в голове его возникла безумная идея: — Раз очевидное решение проблемы недоступно, воспользуемся неочевидным”.
Врубив некромантское зрение, Сколотов свернул в сторону, к крупному светящемуся пятну некроэнергии.
“Призыв на пределе сил позволять себе сейчас нельзя, свалюсь от магического истощения, потом не встану, значит, выбираем свечение на треть потусклее прошлого. Ощущения от поднятия нежити были препоганейшие, даже без пыток собственной магией, остальные неприятные последствия никуда не делись, и под конец в голове ярко вспыхнуло очередное недовольство мира, пройдясь по нервам раскаленным прутом. На этот раз нам досталось парнокопытное, сантиметров на десять пониже трофейных оленей, зато имевшее на черепе пару длинных витых рогов. Обзовем этот вид газелью, и вперед — к окончанию сегодняшней охоты.
Ну, гнилая ящерица, держись, я иду мстить за своего Потапыча и еще кое за чем”.
Блуждание по следу вышло долгим, очумевшая от боли тварь пронеслась пару километров, или расстояние чувствовалось по-другому для больной, едва передвигающей ноги магички. Наконец забравшись в самый бурелом, Олег обнаружил небольшую проплешину, окруженную высохшими и больными деревьями; зараженная желтоватым налетом кора зияла болезненными дырами и уродливыми наростами. Соседство с этим выкидышем природы не прошло для лесных гигантов даром. Сам монстр нашелся около глубокой норы под корнями развесистого дуба; бедное растение было окончательно изувечено, покрытые остатками коры ветки застыли ломаными линиями вдоль ствола, многие из них были обломаны, некоторые, близкие к основанию, покрывал толстый слой застывшей гнили, создавалось впечатление, что дерево боролось за свою жизнь до самого конца, но в этом противостоянии у него не было шансов.
Ящер валялся около входа в нору; сопровождаемая хриплым сипением огромная масса плоти тяжело поднималась и опускалась в такт дыханию монстра. Большинство повреждений залепила замерзшая слизь, но рваная рана на шее до сих пор сочилась бледно-коричневой жидкостью, может, ублюдок и сам бы издох от ранений, а может, через пару часов вскочил живой-здоровый и поперся осквернять своим существованием лес дальше. Выяснять, какой из вариантов верен, не будем, сейчас это недоразумение сдохнет, без всяких “если”.
Пару кастов для подготовки, и вот первый усиленный ледяной шип отправился в цель, недвижимая тварь представляла из себя отличную мишень, холодный снаряд вошел точно куда положено, в безобразную морду. Ледышка воткнулась, высвободив десяток бритвенно острых осколков, располосовавших серую чешую на морде до самой кости; правый глаз монстра с чавканьем лопнул от попадания, и шип погрузился вглубь глазницы на несколько сантиметров.
Ящер завопил, резво подскочив, начал метаться по кругу, пытаясь здоровым глазом углядеть своего врага. Пока скотина была дезориентирована, Сколотов вбивал в цель заклинание за заклинанием, с удовольствием превращая противника в истекающий гнилостной бурдой верещащий кусок мяса. Наконец обидчик был найден, пылающий ненавистью взгляд уперся в хилый силуэт среди деревьев, не тратя время, монстр решил поступить проверенным методом, разогнавшись до предела своих сил, огромная туша рванула в сторону волшебницы, собираясь втоптать ее в землю, но буквально в метре от цели на пике своей скорости огромная гора плоти влетела в прозрачный барьер. Раздался смачный шлепок и треск костей, слева послышался звучный стук копыт, два острых рога с налету вонзились в многострадальную шею гнилого.
Сколотов в два взмаха восстановил барьер.
“А теперь, сволочь, твое любимое угощение”, — по проталине прокатился узнаваемый электрический треск.
Сопротивлялся мутант недолго, успев, правда, в конвульсиях растереть моего некропомощника по земле тонким слоем костяной пыли, но своими дерганиями практически оторвал сам себе голову о витые рога нежити — уродливый подкопченный череп остался висеть на нескольких обрывках мышц и позвоночнике, когда организм ящера окончательно сдался. Вся туша повалилась на землю, орошая полумертвые растения своей ядовитой кровью.