— Желаю чего? — Сколотов приготовился использовать скачок, чтобы в нужный момент вырваться из объятий.
— Желаешь этого, — она указала на одурманенного Ючгена. На обратном пути изящный пальчик подобрал несколько капель крови с груди Соль и отправился в рот алой волшебницы. — Солененькая.
— Откуда ты взялась? Алиса мне много рассказала, и я тебя не звала.
— Как же не звала, а: я не хочу для этого монстра легкой смерти? Ну признайся, твои мысли?
— Мои.
— Чудно, — она снова перехватила ладонь Соль и зажала ее бедрами, — попроси.
Сколотов не стал вырывать руку, решив, что рядом с психопаткой нужно делать как можно меньше движений и побыстрее послать ее нахер, но в чем— то Магда была права. Олег все еще не желал для Ючгена легкой смерти:
— Хорошо, что у тебя там?
— Попроси.
— Пожалуйста?
— Не так, — она разжала руки и сделала пару шагов назад, развернувшись на месте. Выгнувшись как кошка, Маша подставила свою перетянутую красными лентами попку, — давай.
— Странное у тебя представление о просьбах.
— Хихи, самое правильное представление, желание одной встречаются с желаниями другой, становятся общими, только если обе останутся довольны, получат желаемое, твоя просьба за мою.
— Диана…
— Ничего не узнает, я не позволяю за собой подглядывать. Думай об этом как о наказании, я плохая девочка, нехорошо себя вела, — Алая вызываюше покрутила мягким местом.
“Мда, — в голове был сумбур и хаос, Олег не знал, как себя вести: с одной стороны, ему все эти садомазо игрища и даром не были нужны, с другой — Маша теперь с ним надолго, а на что она способна, Сколотов видел совсем недавно. — Что будет лучше, попытаться худо-бедно договориться или устроить горячую войну с одной из сестер?”
Сколотов сделал шаг вперед и со всей дури впечатал ладонь в попку волшебницы, та рухнула вперед, пропахав носом ковер:
— Довольна? — Алая не ответила, только часто задышала и затряслась. — Ты чего? Ах, блин, — Олег поспешно отвернулся. — Как так можно?
— Люблю тебя, люблю тебя, — перемежая бормотания стонами, она отключилась от мира минут на пять, заставив Сколотова сотню раз пожалеть о принятом решении. Встала Магда счастливая и расслабленная, подошла к Сольвейн, облизывая пальцы. — Давай.
— Что?
— Семечко давай сюда.
Олег залез в инвентарь, а только потом, наблюдая одинокое багровое семя в ячейке, вспомнил, что получил его после использовании пыточного кинжала на грязном ублюдке, атаковавшем Серебряную Лунь.
— Давай, — она вырвала семечко из рук, — прости, прости, спешу, силы кончаются, меня ждут сладкие годы дома, — подойдя к Ючгену, Алая вогнала красный шарик ему в плечо, распоров кожу, и тут же исчезла, напоследок послышался усталый голос: — Наслаждайся представлением.
Бойцы его отряда разом отмерли, заозиравшись по сторонам, но взгляд Сколотова, как и Жана, был прикован к истошно верещащему лидеру Сун-Ган. Плечо Ючгена распухло и покрылось синяками, кожа треснула, разрываясь, из -под нее вырвались омытые кровью колючие ветви. Скрипя и извиваясь, адское растение прошивало тело насквозь, перетягивая его шипастыми побегами, будто тряпичную куклу нитями, они проникали везде, вырываясь и снова погружаясь в живую плоть. Пульсируя и извиваясь, они росли, захватывая все больше пространства, несколько отростков пробили череп и выдавили глаза, забрались в уши, распороли живот, оставив нетронутым только горло и раскрытый в непрекращающемся крике рот. Багровые ветви уперлись в стены и потолок, приподняв пытаемого над землей, широко раскинув свои лианы, они растянули тело Ючгена, развесив на узловатых нитях его внутренности. Невероятно, но он все еще был жив.
Пересилив себя, Олег оторвал взгляд от этого ужаса и кинулся тормошить других.
— Быстро, быстро выводите отсюда всех, загляните в каждую комнату, мы должны вытащить всех рабов, — пинками и криками он достиг нужного результата, ветераны встрепенулись и, поделившись на малые группы по три-пять человек, в спешке начали прочесывать этажи.
Минут через двадцать к спасательной команде присоединились бойцы снаружи, пока они тут возились, союз сломил сопротивление Сун-Ган и одержал безоговорочную победу.
Кровавый куст уже захватил весь верхний этаж и продолжал расти. Не разбираясь, клановцы вытаскивали всех, разрубая цепи и выламывая кандалы, удерживающие несчастных.
Быстрее, еще быстрее, лабиринт подвалов оказался переполнен забитыми рабами, пришлось серьезно повозиться, чтобы вызволить всех; особенно крепкими оказались несколько решеток, за которыми держали самых красивых девушек, для экономии времени пришлось обыскивать трупы в поисках ключей.
Чудовищное растение оплело последний этаж, являвшийся по сути чердаком, спустилось на третий, в некоторых местах уже прорвавшись на второй. К финалу эвакуации оно начало пожирать первый, и все время, и непрерывно слышался истошный вой боли из роскошной комнаты под крышей.
— Что это за херня? — Жан вопросительно посмотрел на Сольвейн.
— Без понятия… нет, — она усиленно замахала руками, — ты прав, это моя работа, но… я не знаю.
— И когда оно остановится?
— Примерно сейчас, — Соль внимательно наблюдала, как шипастые побеги, вырвавшись из ворот, остановили свой рост, ощетинившись наружу длинными иглами.
— Теперь у некоторых деятелей будет настоящая истерика, сложно было ему просто башку отпилить?
— Он это заслужил.
— Не спорю, заслужил, а ты заслужила, чтобы от тебя народ шарахался? — Жан покачал головой.
Сольвейн подошла к кустарнику и протянула руку, она чувствовала внутри него что-то свое, знакомое. “Мана, внутри моя мана”, — ветви раскрылись, будто предлагая ей войти внутрь, но проклятая благоразумно отступила. За ней потянулся одинокий стебель с бутоном на конце. Поняв, что от нее требуется, Соль подставила ладонь. Цветок раскрылся и тут же увял, оставив после себя два багровых семени.
— Ну, мы вроде как победили. Пьянка будет?
*
Следующий месяц Сольвейн-Сколотов провела, ни фига не делая, отсыпаясь и отъедаясь. После расправы над Ючгеном его опять переклинило, казалось, обращаться к себе в женском роде уже вошло в привычку и новое имя срослось с личностью, но хорошая эмоциональная встряска вернула все на круги своя. Путаница в голове, путаница в мыслях и некоторая апатия завладела им полностью. Первая неделя стала особенно неоднозначной, чертово облако своими выкрутасами загнала Олега в кровать на все оставшееся время действия дебафа. Хоть как-то функционировать, если на тебя постоянно льется дождь или сыплется град, отвешивая щелбаны по макушке, оказалось невозможно. Доведенная до белого каления волшебница спустя сутки схватила молоток, доски, водонепроницаемую смолу и соорудила в своей комнате крышу над кроватью. Туча висела на фиксированной высоте относительно головы, спускаясь и поднимаясь вместе с ней, так что, прикинув расстояние, Сколотов установил навес так, чтобы можно было лежать или сидеть, прислонившись спиной к стене, не будучи атакованным гадской метеоаномалией. Обставившись по периметру импровизированными тазиками, чтобы постоянно не вычищать пол тряпками, он засел ждать. К вечеру одиночество оторванного от социума пленника погодных условий развеяла Диана, присоединившись к посиделкам. Вдвоем, прислонившись друг к другу, слушать барабанящие по крыше капли дождя стало даже приятно, накатило меланхолично-печальное настроение, в воспоминаниях всплывали образы погибших, в груди защемило от тоски по утерянному миру. Сольвейн тискала молчаливую Диану в своих объятиях весь вечер, потом все как-то само собой перешло к нежным поцелуям, шаловливые ручки отправились исследовать интимные места любимой, и как результат — ночь, полная любви, страсти и шишек, которые Соль набила, стукаясь головой о крышу. Для постельных утех местечка оказалось маловато, с другой стороны, ограниченное пространство как будто делало их ближе, не позволяя оторваться друг от друга больше чем на десяток сантиметров.