Так, подбитого можно было пока проигнорировать, самый опасный — одноглазый, в него и полетели три следующих заклинания. Однако умный гад беззастенчиво прятался за своим подраненным подчиненным. Одна сосулька ушла в никуда, травмированный рвано дернулся вбок, пропуская неприятный подарок рядом, едва слышно тявкнув, когда его окатило безвредным облачком ледяной крошки от разбившегося в десяти сантиметрах шипа. Размахивать руками Олег уже не рисковал, используя только быструю голосовую активацию кастов, увеличивающую скорострельность за счет эффективности заклинаний; с таким подходом нужны только прямые попадания, никаких убийственных осколков не будет. Следующие две ледышки нашли свою цель, застряв в груди и голове монстра. “И эта сволочь все еще жива!” Магические подарки вошли на добрых сантиметров пять-семь вглубь, и эта хреновина не издохла. Одноглазый, петляя позади, был все еще целехонек, не давая шанса выцелить себя. Ситуация становилась критической: еще мгновение, и все три чудовища доберутся до цели. Олега начало сильно трясти, следующее заклинание он банально запорол, безобидный снежок, сорвавшийся с рук, даже попав, не произвел абсолютно никакого эффекта. Чувство, что через несколько секунд его разорвут в клочья, плотно застряло в сознании. Руки сами собой начали складывать ключ активации молнии, Сколотов буквально кричал, проговаривая усиленную формулу активации, при этом в ушах эхом раздавался только бешеный стук собственного сердца, остальные звуки как будто исчезли из мира. Полная формула активации — голос плюс жесты, максимально возможное усиление заклинаний, предусмотренное в игре при помощи механики кастов. Воздух затрещал, как рвущаяся скатерть, исторгая из себя десятки разрядов. Конус молний — второе заклинание, выученное там, на спокойной лужайке, в самом начале.
Вспышка поглотила всех монстров уже в прыжке; отвратительные пасти, усеянные острым частоколом клыков, уже тянулись к своей добыче, когда ветвистые молнии прошлись по их телам. Собак скрутило в судорогах, они бились о землю, выгибаясь в неестественных позах, Олег наяву слышал, как рвутся сухожилия и мышцы тварей, разрываемые собственными хозяевами в бесконтрольном припадке. Шкура хромого загорелась, и в воздухе ощутимо завоняло паленой плотью. Все три пса через несколько мгновений перестали брыкаться и затихли.
Он отвернулся, разглядывать опаленные кучи мяса совсем не хотелось, к горлу подступил ком, приходилось прилагать немало усилий, чтобы взбунтовавшийся желудок не вытолкнул все свое содержимое на землю, чего в игре в принципе случиться не могло. Присев, Олег жадно хватал ртом воздух, ноги с трудом удерживали тело в вертикальном положении, руки дрожали от переизбытка адреналина. “Это, мать его, не игра, а Вьетнам какой-то”, — подумал он
На периферии мелькнула черная тень, Сколотов машинально вскинул руку, которую тут же пронзила острая боль. Истошный женский крик разорвал тишину леса, тяжелая туша монстра с разбега врезалась в свою цель, повалив на землю и протащив пару метров кувырком по камням, наваленным рядом с ручьем. В конце Олег оказался сверху, с ужасом наблюдая, как вожак вгрызается в его руку. После разряда электричеством тварь стала выглядеть еще отвратительней, вся шерсть на монстре сгорела, обнажив подпаленное мясо, которое с каждым движением слезало обугленными пластами, из ран сочилась сукровица, заливая все вокруг черными каплями, целый глаз твари лопнул, и теперь из лысого, обугленного черепа на Олега взирали два пугающих провала.
Олег в исступлении колотил свободной рукой по уродливой морде в надежде, что сейчас этот кошмар закончится, это ведь всего-навсего игра: какая кровь? какие раны? ничего подобного в игре нет, нет никаких чудовищ из преисподней, только обычные мобы. Ощущения были приглушенными, как будто это происходило не с ним, как будто взгляд со стороны; он разглядывал происходящее как паршивенькое кинцо. Настоящий Олег Сколотов сейчас спокойно лежит в вирт-капсуле, просто играет в игру, и что это за женские крики, даме определенно требуется помощь, что-то случилось, надо что-то делать, надо делать…
На глаза попался угловатый камень, серый с темными пятнами на гранях; он лежал прямо на земле, наверно очень давно лежал, вон вся нижняя часть в комьях почвы. Сколотов очень отчетливо успел рассмотрел его, поднимая здоровой рукой булыжник над головой и резко опуская на череп монстра, раз за разом, как отбойный молоток, Олег лупил им, не переставая, еще и еще, в изнеможении опуская свое оружие на морду чудовища. Сначала слышался лишь сухой треск, потом к нему добавилось непонятное чавканье. Липкая серая субстанция потекла по рукам, по одежде, по лицу вперемешку с кровью и потом. Неизвестно, сколько это продолжалось, просто в один момент хватка ослабла, и он смог освободиться, разглядывая то, что осталось от изящной женской ручки, а остался изорванный в клочья кусок мяса, прорезанный до самой перекушенной кости, по сути, рука висела на обрывках мышц и сухожилий.
Сзади послышался шорох, и Сколотов не глядя, с разворота, запустил на звук ледышку, успев заметить, как сосулька навылет пробивает череп хромой псине, угодив прямо в раскрытую пасть монстра, и тут на него навалилась вся та невыносимая боль, задвинутая в угол сознания ради выживания. Всхлипывая и вопя нечеловеческим голосом, он перебирал все команды экстренного выхода из игры. Ничего не помогало, даже прямой код отключения вирт-капсулы просто сотрясал воздух. Дрожащей рукой он уже в третий раз проматывал содержание фолианта в поисках меню выхода, и его не было, блядь, его просто не было. Сквозь зубы перебирал все возможные маты вперемешку с командами интерфейса, но ничего не менялось, пока не пришло кристально ясное понимание: если сейчас он потеряет сознание, которое и так держалось на одном упрямстве и остатках адреналина — то это конец. Можно надеяться на выход из игры в результате смерти персонажа, а можно просто в бессознанке истечь кровью и сдохнуть, так и не узнав, что за хрень тут происходит.
Фолиант — голосовая навигация, раздел магии, магия света, изучить базовое исцеление. Иконка на странице мигнула, изменившись с серой картинки на анимированное изображение, иллюстрирующее наложение светящихся теплым, солнечным светом рук на рану. Читать заклинание вслух или тем более запускать жестами сил не было, так что Олег просто использовал активацию с книги, самый дешевый по мане, но лишенный каких-либо усилений способ каста заклинаний. Вызывая его раз за разом, он сливал в исцеление всю ману, каждое новое использование приносило облегчение боли на пару секунд, а вот эффект заживления оценить было сложнее. Сколотов не мог заставить себя смотреть на этот ужас, однако по самочувствию можно было судить, что каждое отдельное заклинание не приносит ощутимой пользы, оставалось надеяться на количество.
В очередной раз запустив формулу, фолиант выдал блеклую вспышку — все, маны нет. Числовое обозначение манапула из книги исчезло, зато появилась продвинутая система ощущений, говорящая: “Раз чувствуешь себя, как пустая бочка, значится, с колдовством пролетаешь”. С хелсбаром было еще проще — раз не сдох, значит, не ноль, а все промежуточные значения между “абсолютно здоров” и “хладный труп” можно игнорировать. Благословенная магия сделала свое дело: рука снова цела, правда, вся в шрамах и еле двигается, похоже, для полного исцеления надо слить еще десятка два заклинаний. Сам процесс заживления представлялся очень занимательным зрелищем, Олег, пересилив себя, полюбовался на это чудо из чудес. Когда твои собственные мышцы буквально по нитке собираются в целое, срастаются осколки кости, регенерирует кожа, можешь в полной мере ощутить себя в мире магии. От подобного зрелища Сколотова все же вырвало, пустив прахом все усилия, затраченные ранее.
За все время, с момента вернувшейся способности соображать, были тщательнейшим образом пересмотрены все закладки интерфейса, перебраны поочередно известные голосовые команды и прокляты все предки всех игроделов в существующей вселенной, и консилиумом из полуспятившего от боли идиота слэш любителя виртуальных игр и одной несчастной дамы, представленной, собственно, тем же идиотом, была наложена резолюция: “Ни единая функция, связанная с реальным миром, теперь не доступна, — а если говорить прямо: Физически не существует”. Наверное, на основе этого вывода можно сделать множество занимательных предположений, но в данный момент Сколотов был слишком занят, общаясь сам с собой, вслух проговаривая то, что и так знал.