Со всеми этими мыслями, пробегающими в моей голове, я не обращаю внимания, как выглядит парень, который скоро услышит от меня отборную порцию ругательств. Поэтому, когда он становится на колени передо мной, пытаясь руками заслонить мое лицо от дождя, я холодею. Меня парализует. И все мысли о мокрой заднице вмиг вылетают из головы.
Эти губы настоящие?
Черт, я ощущаю, как мое лицо вспыхивает, будто фейерверк универмага «Мэйсис» на 4 июля. Мне нужно что-нибудь сказать и быстро, но все, о чем я могу думать, когда смотрю в его кленово-карие глаза, это то, что я хочу оладьи с сиропом… с огромной порцией кленового сиропа.
Избавься от этого, Кэти!
В тот момент, когда я открываю рот, чтобы что-нибудь сказать совершенству с вкусными губами и смеющимися глазами, стоящему на коленях передо мной, он произносит:
– Хм, думаю, тебе лучше встать. Твои вещи… промокают. Сейчас…
Он помогает мне подняться, и я замечаю, что все содержимое сумки оказалось на земле.
Господи, ну, что еще может пойти не так?
Разглядывая беспорядок, я быстро понимаю, почему он хотел мне помочь. Рядом с кошельком, между книгами, валяющимися на мокром асфальте, лежит около десяти презервативов.
Черт! Твою! Мать!
Мне хочется провалиться сквозь землю.
Конечно, носить с собой средства защиты – отличная идея, но это не мои презервативы!
Я быстро приседаю, не отрывая глаз от земли. Чувствуя себя невероятно смущенной всей этой ситуацией, я не обращаю внимания на то, что Мистер Мокасины делает то же, что и я, до тех пор, пока мы не ударяемся головами в попытке одновременно дотянуться до презерватива.
– Ай!
Потирая голову, я смотрю на него и замечаю, что он копирует мои движения и с трудом пытается сдержать улыбку. Господи! Вся эта ситуация выглядит чрезвычайно смешной, поэтому, когда наши глаза встречаются, мой желудок воспроизводит пируэты олимпийского уровня, и мы начинаем смеяться.
Когда мы успокаиваемся, то смотрим друг на друга на протяжении минуты, что тянется бесконечно. Не обращая внимания на дождь, я на мгновение позволяю себе затеряться в его смеющихся глазах. Это выглядит так, будто сила тяжести приостановилась, и мы плывем в замедленном движении.
Я думаю о том, как разрушить эту наэлектризованную тишину между нами, когда он прочищает свое горло, чтобы что-то сказать, и вот тогда это происходит.
В одно мгновение я смотрю в его глаза и ощущаю бабочек в своем животе, а уже в следующее мы оказываемся залитыми грязной водой с улиц Бронкса.
Да.
Отвратительная, вонючая, грязная вода на моих волосах, лице, одежде, да и на нем тоже.
– Какого черта! – кричит красавчик вслед машине, окатившей нас водой.
Он поворачивается ко мне и позволяет себе слишком долго глазеть на мою мокрую футболку. И вместо того, чтобы покраснеть или извиниться за то, что так откровенно пялится, парень ухмыляется.
– Полагаю нам лучше уйти. С нашим везением, если мы задержимся здесь дольше, нас может поразить молния.
Моя реакция замедляется, когда он обращается ко мне, потому что, во-первых, я по–настоящему потрясена его низким баритоном, а, во-вторых, свет, падающий на его мокрые волосы, заставляет черные локоны сиять, как мех норки.
Я киваю в знак согласия. Кажется, я потеряла не только способность думать, но и говорить. Вместе мы закидуем все мои вещи в сумку. Даже дурацкие презервативы.
Когда мы заканчиваем, он протягивает мне руку:
– Позволь помочь тебе подняться.
Когда мы встаем, то смотрим друг на друга, не двигаясь и желая, чтобы один из нас что-нибудь сказал или сделал, но ничего не происходит. Дождь усиливается, но нас это не беспокоит. Мы будто находимся в собственной временной оболочке, где время, кажется, остановилось. Я едва различаю его лицо, ведь мои глаза заливают капли дождя, но замечают тот миг, когда его высокая фигура нависает надо мной.
Медленно его лицо приближается к моему. На полпути он останавливается и смотрит на меня, будто просит разрешение сделать то, что, думаю, он собирается сделать. Мой разум скандирует: «Поцелуй меня… Поцелуй меня…». Отбросив логику и осторожность, я закрываю глаза, поднимаюсь на цыпочки и позволяю мгновению захватить власть. Когда мы, наконец-то, целуемся, наши губы соприкасаются так мягко, так напряженно, так волшебно, но я не чувствую, будто меня поразила молния или мир остановился. Нет, чувство необыкновенное. Особенное. Словно меня очистили изнутри, словно дождь смыл все мои прошлые ошибки, мои печали, мою боль. И на их месте, укореняясь, появляется надежда. Магия.
Когда поцелуй заканчивается, появляется ощущение, будто мое тело плывет в воздухе. Именно в этот момент мой разум постигает четыре истины: