Они ещё ничего не знали об «Алеутском Зеро». Они просто сбивали «Зеро» над Мидуэем и Гуадалканалом, а затем учили этому других
Большие элероны обеспечивают самолёту высокую манёвренность на скоростях до трёхсот (300) миль в час по спидометру. На скорости выше трёхсот (300) миль в час по спидометру становится почти невозможным изменить направление виража.
Скорость разворота «Зеро» справа налево гораздо выше, чем слева направо.
Выдающейся характеристикой «Зеро» является высокие показатели его «свечи» [zoom climb]. Эта «свеча» представляет собой практически вертикальный набор высоты, который может продолжаться от полутора тысяч (1500) до двух тысяч (2000) футов [457-610 м] в зависимости от скорости в начале манёвра.
Может показаться, что испытания и учебные бои с захваченным «Зеро» добавили не так уж много полезной информации к тому, что и так уже знали пилоты, сталкивавшиеся с новой японской машиной в бою. Однако мне представляется, что это не так. Во-первых, очень существенным дополнением стала информация о поведении А6М на высоких скоростях - американские пилоты, летавшие на «Баффало» и «Уайлдкэтах» просто не могли получить её в бою, но именно она стала весьма полезной, когда у флота США появились машины, превосходящие «Зеро» по скорости и скороподъёмности. Во-вторых, была получена информация, которую просто невозможно было получить, не облетав машину, например, о более низкой скорости в правом вираже - знание этой особенности помогло многим американским пилотам. В качестве примера часто приводят воспоминания капитана морской пехоты Кеннета А. Уолша, сбившего за войну 21 японский самолёт: «Я вспомнил, что нам говорили на инструктаже по результатам испытаний «Зеро» Коги о том, как уйти от преследующего «Зеро». С «Зеро» на хвосте я начал делать обратный иммельман [split S], Носом вниз и на полном газу мой «Корсар» начал быстро набирать скорость. Мне требовалось минимум 240, а лучше 260 узлов [445 и 480 км/ч]. Затем, как нас учили, я сделал крутой правый вираж. Как только я сделал это и продолжил пикирование, трассеры преследовавшего «Зеро» просвистели у меня под фюзеляжем. Из информации, полученной благодаря «Зеро» Коги, я знал что в правом вираже «Зеро» медленней, чем в левом. Если бы я этого не знал, то мог бы повернуть и влево. В этом случае «Зеро» скорей всего удержался бы у меня на хвосте, взял в прицел и сделал бы меня. Я несколько раз использовал этот приём, чтобы отрываться от «Зеро».
Не менее важным фактором стало и то, что в предыдущей период полученная в бою информация о возможностях нового японского истребителя - равно как и интуитивно найденные приёмы противодействия - не только добывались большой кровью, но ещё и оставались достоянием лишь ограниченного числа людей - пилотов тех эскадрилий, что выдержали столкновение с противником. В случае же с «Алеутским «Зеро» информация и рекомендации, полученные в ходе испытаний и учебных боёв, распространялись централизованно, по всем лётным подразделениям армии и флота США, как боевым, так и учебным, с приказом о доведении её до всего лётного состава.
С другой стороны, не стоит и переоценивать значение этой информации. В какой-то степени она, конечно, помогла снизить цену американских побед второй половины Тихоокеанской войны, однако, в гораздо большей степени этому способствовало как появление новой техники - истребителей F6F «Хэллкэт» и F4U «Корсар», так и заметное снижение уровня подготовки японских пилотов - значительная часть японской кадровой авиации тому времени была уже перемолота в небе Кораллового моря, Мидуэя и Гуадалканала. Причём, перемолота пилотами, летавшими на старых добрых F4F «Уайлдкэт», и ничего не знавшими ни о каком «Алеутском «Зеро». А ещё одним следствием этих сражений стало то, что к концу 1942 г. большая часть американского лётного состава «первой линии» уже получила реальный боевой опыт, а самые успешные были отправлены обучать молодых пилотов, базируясь прежде всего на этом самом личном боевом опыте, лишь подкреплённом полученными к тому времени ЛТХ японского истребителя.
В заключении хотел бы сказать, что я никоим образом не подвергаю сомнению ни компетентность, ни порядочность авторов этого мифа - Дзиро Хорикоси и Масатакэ Окумия. Я уверен, что это не было сознательной ложью с их стороны, и что они действительно верили в то, что писали. Во-первых, они многого тогда ещё просто не знали - в частности, истории и хронологии создания F6F, равно как и его конструктивных нюансов. Во-вторых, не стоит забывать исторический контекст, в котором они создавали свою книгу. Это прежде всего мемуары побеждённых, причём написанные по горячим следам людьми, чувствовавшими и свою личную ответственность за поражение Японии в войне. Но, в отличие от своих коллег из Третьего Рейха, также писавших в тот момент свои мемуары, у них не было возможности свалить всё на «бесноватого фюрера», без которого они бы всех победили. Однако, японцы не меньше немцев нуждались в «простых и понятных неправильных ответах на сложные вопросы». Так и появились мифы о несостоявшемся третьем ударе по Пёрл-Харбору, «пяти роковых минутах» при Мидуэе, «Алеутском «Зеро“» и прочих случайных, конечно же, «ударах судьбы», приведших Японскую империю к безоговорочной капитуляции.