U-664
Гейнц Тауберт
матрозенефрейтор
U-841
Гельмут Герц
ефрейтор
Вермахт
Леопольд Планк
офицер, 52-й зен. дивизион
Вермахт
Густав Крюгер
французский волонтер
Вермахт
Петер Дюр
машиненоберефрейтор
U-172
Обращает на себя внимание наличие в этом перечне французского волонтера, служившего в германской армии, а также все того же Ганса Вознички из экипажа U-118. Интересно, а с ним Дрехслер тоже общался под чужим именем? Скорее всего нет, ибо к этому времени Возничка уже был изолирован от других немецких военнопленных. Видимо это была беседа двух человек, пошедших на сотрудничество с американцами, и не скрывавших это друг от друга.
Однако наступил момент, когда Дрехслер, видимо, исчерпал себя, и стал больше не нужен Объединенному центру допросов. Было принято решение отправить его в лагерь для военнопленных, где не было бы других бывших членов Кригсмарине. Однако вместо этого по чьей-то халатности он оказался в Папаго-парке (Papago Park) - большом лагере около Финикса, штат Аризона, в котором было немало военнопленных немецких моряков. Его тут же опознали, так как там были и те, с кем он ранее беседовал под чужими именами. Дрехслер попытался связаться с начальником лагеря, доказывая, что находится в непосредственной опасности. Однако в этот день он не был изолирован, а на следующее утро был уже найден мертвым в душевой комнате. Дрехслера жестоко избили, а затем повесили.
Могила Вернера Дрехслера
Решение расправиться с Дрехслером было коллегиальным: он был таким образом наказан за свою предательскую деятельность. Смерть Дрехслера должна была в то же время послужить и предостережением для тех, кто решился бы, подобно ему, пойти на сотрудничество с врагом. После расследования виновными в этом преступлении были признаны семь человек: Гельмут Фишер, Фриц Франке, Гюнтер Кюльсен, Бернард Риак, Отто Штендель, Генрих Людвиг, Рольф Вицни. Двое последних были из числа тех, с кем Дрехслер беседовал по заданию американской разведки. Всех семерых осудили за убийство Вернера Дрехслера, и они были повешены в августе 1945 года в Форт-Ливенворт, штат Канзас.
История с Вернером Дрехслером послужила поводом для разбирательства среди американских должностных лиц, отвечающих за содержание военнопленных. В меморандуме полковника Толлефсона, посвященному «делу Дрехслера», есть такие строки: «При нынешней системе ответственные сотрудники, которых руководят перемещением военнопленных, не принимают никаких мер, чтобы обеспечить их безопасность (в данном случае идет речь о тех, кто был завербован американской разведкой), таким образом, содействуя их смерти гораздо быстрее и эффективнее, чем наши военно-полевые суды пытаются наказать их убийц».
Видимо принятые меры оказались достаточно эффективными. Случаев, подобных вышеописанному, более не повторялось. Остается только добавить, что казнь семерых немецких военнопленных, убивших Дрехслера, была последней массовой казнью в США.
Платонов Георгий Федорович
Я помню...
Я родился 4 апреля 1923 г., вырос, и жил на Волге. Родители или дед возили меня на рыбалку, на остров, и я с детства привык ночевать на земле под деревом. Поэтому в военное время, я легко переносил все климатические условия. Организм был закаленный, я начинал купаться когда на Волге сходил лед, и купался до самых заморозков. Занимался спортом: зимой - лыжи, летом - плавание... боксом занимался. Закончил 10 классов. Допризывная подготовка у нас была отличная, учили стрелять из мелкокалиберной винтовки, и когда я попал в училище, то я все упражнения из боевой винтовки выполнял на отлично.
С детства я начал заниматься фотографией, и мечтал поступить во ВГИК на операторский факультет.
21 июня был выпускной вечер, а 22 - война. 27 июля, нас из села, с Сергеем Вальковым, призвали. Поехали мы в Чкаловское зенитно-артиллерийское училище. Добрались туда. Смотрю - собираются офицеры, полковники и подполковники. Тогда погон не было, шпалы, ромбы, и кавалерийская эмблема - подкова и два клинка. На комиссии полковник говорит:
- Мы вас зачисляем в кавалерийское училище!
- Но я приехал в зенитно-артиллерийское!
Он отвечает:
- Это училище укомплектовано, а кавалерийское - нет. Из Новочеркасска эвакуировали в Оренбург старинное кавалерийское училище, казачье, и комплектовали первый набор. В кавалерию я не хотел, но не жалею, что попал. На маршах пехота по грязи шлепает, а мы на конях.
Конечно, у нас своя сложность, коня надо покормить, попоить... Пехота до леса добралась, вещмешок под голову, легла под дерево и спит. А нам прежде, чем спать, надо за лошадками поухаживать.
Когда были перебои со снабжением, то нас конина выручала. Бомбежки, артобстрелы... и всегда были убитые и искалеченные лошади. Тогда составляешь акт о списании, причем, просто так забить коня - это как потеря боевого оружия, трибунал, и загремишь.
- Как в училище обучали, кто были преподаватели?
- Нормально обучали. Офицеры все были кадровые... С лошадью у меня хорошо получалось. Много хлопот, конечно. В училище 4 часа в день уходило на занятия с лошадьми. Утром надо их почистить, попоить, покормить. Тоже самое в полдень, и вечером. Но на фронте, мы меньше времени им уделяли.
Г.Ф.Платонов в день вручения звезды Героя Советского Союза. Беловежская пуща, конец лета 1945 г.
В декабре 1941 г. закончил училище в звании лейтенанта, попал командиром сабельного взвода во 2-й кавалерийский корпус. В октябре 1942 г. командование получило приказ, прорвать оборону и наступать на Великие Луки. Нас сунули туда, чтобы создать впечатление, что готовится прорыв на этом участке, (ведь в это время готовилась операция под Сталинградом) и чтобы немцы не могли перебросить оттуда резервы на Волгу. У нас там один полк полностью погиб. Такая низина в тех местах... Юнкерсы налетели, и весь полк вместе со штабом... все.
Подо Ржевом мы получили пополнение - целый полк узбеков. У меня полный взвод был 24 человека, и только один из них говорил по-русски, остальные ничего не понимают, и он был как переводчик. Заняли мы оборону на дороге Ржев-Сычевка, укрепились. Проходит какое-то время, немцы выдвинули к нашим боевым порядкам динамики, и на чистейшем узбекском языке ведут пропаганду. А потом на русском. Говорят, командир полка такой-то, командир эскадрона такой-то, перечисляют фамилии офицеров.
Утром просыпаемся, рядом никого нету, остался только командир отделения, русский, бывший прокурор из Волжского района Саратова. Мы рядом с ним лежали на откосе дороги, и немцы стреляли по нам 50-мм минами. Ему мина упала между ног. А я рядом лежал... Мины сыпятся. Я поближе к нему прижался и лежу... Он погиб, эти сбежали... еще остался «переводчик», он член партии был.
После приказа 227 были организованные показательные расстрелы. С моего взвода солдата расстреляли, преподавателя из московского института. Фамилия его Вишняк. Он все время отставал. А ведь было так, на сутки отстал - дезертир! А у него друг был в дивизионных тылах. Вот он на марше исчез, сутки нет, вторые нет... Я доложил своему командиру. Стали искать, и нашли. А тут как раз нужны были кандидаты для этого дела. Построили весь полк буквой П, выкопали ямку по колено, не больше, расстреляли, и закопали. Это было страшнее, чем в бою - смотреть на это.
Под Ржевом, 20 октября, меня ранило. Мы возвращались из прорыва в пешем порядке, коней вели в поводу. Попали на минное поле. У меня под ногами взорвалась немецкая мина-лягушка. Она выпрыгивает из земли, а на уровне колен разрывается на сотню шариков. Меня посекло и другие пострадали. Особенно жалко - коням ноги покалечило.