— В курсе, — нахмурился Коротков. — Но так же в курсе и того, что все это чушь полная. Филькины грамоты. Так бы и стали известны подобного рода документы, если бы в них был хоть процент правды. Ерунда. Агитки.
— Не знаю, не знаю… Но, может вы и правы. Политологи по этому вопросу придерживаются различных точек зрения. Ясно только одно — ситуация сейчас, что в шестьдесят втором вокруг Кубы. Есть только одно отличие: ядерного оружия стало побольше, да и технические возможности его не идут ни в какое сравнение с теми, что были тогда. И это минус.
— А есть и плюсы?
— Есть. Ситуация в мире другая. Да и Россия это не Советский Союз. Так что, есть шанс, что договорятся.
— Да договорятся, — махнул рукой Коротков. — Куда они денутся-то? Ты мне лучше скажи, с командировкой все в порядке?
— В порядке, — отозвался в миг поникший Прошин, который, вероятно, очень хотел поговорить на актуальные темы международной ситуации. — Командировочные ваши получил.
Он протянул майору деньги.
— Вот здесь распишитесь, я в бухгалтерию отнесу.
Коротков оставил свой росчерк на клочке квитанции.
— Все, Прошин, я поехал. А то уже скоро регистрация на рейс начнется. Не люблю опаздывать. На тебя сейчас начальство работы навалит — это я тебе по секрету говорю. Но наше главное дело держи на контроле. Понял? Я всегда на связи. Все, бывай.
Следователь прихватил со стола пару папок и думая о чем-то своем покинул кабинет.
А думал в тот момент, как и многие соотечественники, о тревожных новостях. Это Прошину он не показал своей встревоженности — нечего подчиненным видеть растерянную физиономию старших по званию. Потому так легко и махнул рукой, что, мол, ерунда все это. Но в душе Коротков прекрасно понимал, что если бы все это было действительно незначительным и мелким, то СМИ не подняли бы такой вой. Значит, население к чему-то готовили. Либо, к очередному витку противостояния с западом, либо… Это казалось безумием, но все же такую мысль отметать было нельзя: либо и правда мир стоит на пороге ядерной войны. Вот так внезапно и неожиданно. Еще вчера все было тихо мирно, а сегодня бац, и ракеты уже направлены на противника.
Коротков хорошо помнил рассказы своего отца, который в шестьдесят втором служил в составе одной из бригад, которая под видом торговых грузов перевозила на Кубу ядерные боеголовки. Отец служил в армии в офицерской должности и плотно общался с нашими советниками от КГБ. До девяносто первого года он молчал как рыба. Да и потом помалкивал, а когда слег с раком, так тут его и прорвало. По его словам до войны тогда оставалось не больше получаса. И каждая из сторон была готова отдать соответствующий приказ. Спасло лишь чудо. Это чудо называется здравый смысл, который появился буквально в последний момент, и буквально из неоткуда.
И вот теперь, почти пятьдесят лет спустя, ситуация повторялась. Прошин прав — в мире многое изменилось. Но остался ли в нем еще здравый смысл?…
Думая, прокручивая в голове одни и те же сюжеты, Коротков добрался до Домодедово. Еще минут двадцать он искал свободное место на стоянке. Втиснувшись, наконец, между двумя дорогущими иномарками, он с трудом вылез из «Жигулей» через маленькую щель, опасаясь задеть дверью соседнюю машину.
— Слышь, мужик! — раздалось где-то сбоку.
Коротков повернул голову и увидел недалеко от места своей дислокации быкообразное существо. Одного из тех, кого он ненавидел всей душой, хотя по долгу службы не раз приходилось бывать в компании подобных одноклеточных.
— Чего надо? — крикнул в ответ майор.
— Чего надо? — переспросил бык с угрозой в голосе. — Колымагу свою на хер убирай отсюда. Вот чего надо. Я не собираюсь там корячиться.
— Послушайте, товарищ, — Коротков решил действовать спокойно и, главное, официально. — Машина моя останется ровно на этом месте. Это понятно? Еще вопросы есть?
— Да ты чё? Оборзел? — существо двинулось на следователя, изрыгая все новые порции мата.
Коротков дал ему подойти, а потом неспешно вынул удостоверение и ткнул мужику в рожу. Тот некоторое время сосредоточенно изучал корочку, а потом, снова матюгнувшись, попятился назад.
— А сразу сказать нельзя было? — недовольно пробурчал он. — А же не беспредельщик какой.
Коротков проигнорировал вопрос. Проблема была решена и больше беседовать с владельцем шикарного «круизера» было решительно не о чем. Он вошел в здание аэропорта, поизучал табло, обнаружив, что регистрация на рейс до Иркутска уже объявлена. Но время еще было предостаточно. Он достал мобильный телефон и набрал Олю. Сообщив, что находится в аэропорту, Коротков нажал отбой, укорив себя в несдержанности.
Прежде чем идти к стойке регистрации, следователь зашел в небольшое кафе, выпил залпом чашку чая, закусив круасаном, а также купил пару журналов, позабыв, что на борту, скорее всего, будут раздавать газеты.
Пройдя таможенный контроль, Коротков отчего-то ощутил тоску. Причину ее он найти не мог, но странное щемящее чувство поселилось в душе. Почему-то ему казалось, что больше он этот город никогда не увидит…
«Меньше этими дурацкими новостями надо себе голову забивать», — подумал он про себя и попытался настроиться на боевой лад.
Глава 6
Они шли по деревне. Арт с интересом рассматривал окружающий мир, постепенно привыкая к нему. Да он и так почти освоился. Пару раз он даже ловил себя на мысли, что почти не вспоминает о той, прошлой жизни. А если и вспоминает, то исключительно о матери, которая, скорее всего, сходит с ума от горя из-за его исчезновения.
И это равнодушие и приятие новой реальности было настолько странным и удивительным чувством, что Арт, как не пытался, не мог объяснить его самому себе. Но факт оставался фактом — он учился думать по новому, жить этой жизнью. Если бы раньше кто-нибудь сказал ему, что такое возможно, он, конечно же, не поверил бы. Просто рассмеялся бы в глаза, обозвав говорящего сумасшедшим. Но вот час настал…
— Здесь подожди. — Старик остановился возле покосившегося дома. — Никуда не отходи. Если кто подойдет, то старайся не болтать. Имя назови и хватит. Понял? Да и не маячь. Делай вид, что еле на ногах стоишь.
— Зачем?
— Затем. Все понял?
— Понял, — подтвердил Арт. — Жду. Делаю вид.
Дядя Слава зашел в дом. Его не было около пяти минут. Все это время Арт провел в гордом одиночестве. Мимо него прошло несколько человек, но люди все больше смотрели себе под ноги. И лишь одна женщина сверкнула взглядом, на секунду оторвав глаза от земли. Впрочем, Арту показалось, что она даже не поняла, что перед ней незнакомец.
Дядя Слава высунул голову из проема в двери и позвал его войти. Арт поднялся по деревянным ступенькам и прошел в дверной проем, оказавшись в убогой прихожей. Дух разрухи и упадка витал в стенах дома. Казалось, что достаточно легкого дуновения ветра, чтобы строение разлетелось на отдельные доски или просто повалилось. Арт подивился тому, что дом вообще выстоял во время Удара — все деревянные постройки, которые он видел до этого, как правило, представляли собой груды мусора и обломков.
— Проходи, проходи, — подтолкнул его в спину старик. — Ждут тебя.
Арт зашел в комнату, посреди которой стоял одинокий стол, за которым сидел человек средних лет, аккуратно сложивший руки и очень оттого похожий на отличника. Кроме этого стола никакой другой обстановки в комнате не наблюдалось. Арту тут же пришел в голову кадр из «Двенадцати стульев», где жена отца Федора вот так же сидела в пустой комнате за столом, взирая на голые стены. От этого воспоминания Арт улыбнулся.
— Что-то смешное? — тут же отреагировал человек за столом.
— Да нет, — Арт спрятал улыбку. — Просто вспомнил кое-что.
— И что же, если не секрет? — Человек вопросительно приподнял левую бровь. — У вас от нас секретов быть не должно, вообще-то.