Хотя, может, в душе он именно такой, каким предстал перед нами в Артаре. Вот он и отрывается по полной. Настоящая его жизнь — здесь. В реале же ждёт лишь дряхлая опостылевшая оболочка.
— Слушайте, мы правда ничего не знаем ни про какой сожженный лагерь, — сказал Густав. — Мы покинули Фроствальд сразу же после той заварухи с Имиром.
— И с Мавериком больше не встречались?
— Нет, конечно! — отрезал Кейн. — И вся эта история с разрушенной таверной — бред. Маверик больше не заходил в игру с того самого раза. Это я знаю точно.
— Откуда? Может быть, он…
— Не может! Маверик… То есть, мистер Грант… Он умер. Два дня назад. В аккурат во время того самого сеанса.
Глава 4. Новые союзники
Мы с Каем неторопливо шагали по длинному гулкому коридору, и эхо наших шагов, опережая нас, перекатывалось между каменными стенами. Коридор постепенно забирал влево, и конец его терялся за поворотом. Насколько я понял, он кольцом опоясывал все центральное строение крепости — овальное, как Колизей.
Ребят мы оставили в Зале совета. Кай настоял на этом — десяток незнакомых людей, шастающих по крепости, привлечет лишнее внимание. К тому же, насколько я понял, он хотел побеседовать наедине. Но заговаривать при этом не торопился.
По левую сторону от нас через почти равные промежутки располагались причудливо украшенные двери. Ни одной одинаковой за все время не попалось. В правой стене двери тоже были, но реже, и представляли собой пустые, зияющие темнотой проемы. Возле каждого из них стояли безмолвные стражи. Я так и не понял — то ли неписи, то ли просто статуи в доспехах.
— Куда ведут эти двери? — спросил я.
— Те, что справа — к бойницам и наружу, на крепостные стены. Слева… Личные покои офицеров. Собственно, тут и располагаются персональные сокровищницы. Общее гильдейское Хранилище — под землей. Но туда посторонним нельзя.
Вон оно что...
Я оглянулся на очередную дверь, украшенную затейливым барельефом, изображающим не то битву, не то оргию — из-за обилия полуголых мускулистых тел и не поймешь сразу.
Иметь в Артаре собственный угол — хотя бы просто отдельную комнату — большая роскошь. Кое-какая недвижимость есть в Оплотах, но уже давно раскуплена, несмотря на баснословную стоимость. Так что самый реальный способ получить жильё — это состоять в успешной гильдии. Причем быть в ней не последним человеком.
Жильё решает множество проблем. Можно расположить в ней специальный артефакт — что-то типа миниатюрного менгира Возврата, и телепортироваться к нему из любой точки мира. Хранить свои деньги и трофеи без боязни, что их украдут. Игроки побогаче могут натаскать в дом и портативные алтари, дающие полезные баффы.
В общем, твоя личная безопасная гавань. Сбегаешь в неё, сбрасываешь лут, приводишь себя в порядок — и снова в бой.
— А сколько вообще человек в Легионе? — спросил я.
— Сейчас даже я не могу точно ответить на этот вопрос, — проворчал Кай. — Если верить счетчику в гильдейском чате — то осталось почти пять тысяч. Но сколько из них еще отколется…
— Пять тысяч — серьезная цифра, — уважительно отозвался я.
Кай хмыкнул.
— Доходило и до семи. Не забывай, что это просто общее число состоящих в гильдии. В онлайне одновременно находится процентов двадцать максимум. Наш прайм-тайм — с 22 часов по Гринвичу и примерно до часу ночи.
— Логично. Большинство же играет в рекомендованном режиме.
Медики настаивают на том, что в Эйдосе нужно проводить не более полутора-двух часов в сутки. Лучше всего — одним сеансом, вечером, чтобы затем плавно перевести мозг в состояние обычного сна. Это самый щадящий для психики и нервной системы режим — ты засыпаешь, проводишь день в виртуальном мире, снова засыпаешь, а утром тебя ждет реальный мир.
— Большинство — да. И это, на самом деле, большая проблема для любой гильдии. Нужно же как-то удерживать контроль над крепостями и прочей недвижимостью. Постоянно следить, чтобы в онлайне было достаточно людей для отражения атак или для контрвылазок.
Он мимоходом указал на застывших возле темной арки стражей.
— Эти болваны, конечно, здорово помогают, но исход боя все равно зависит от живых игроков.
— И что, частенько нападают? Я думал, на Легион мало кто осмеливается рыпаться.
— Если бы. Стоит только немного расслабиться — и обязательно тяпнут где-нибудь. Вон какие-нибудь Стальные Псы. Крошечная гильдия, пара сотен человек. Но прокачанные и дисциплинированные. А самое главное — дерзкие и совершенно не признают никаких авторитетов. Гребаные русские.