– Артас! Артас, черт тебя возьми, повернись и сразись со мной!
Голос был ясен, чист и полон ненависти. Артас оглянулся.
Эльфийский принц стоял всего в нескольких шагах от него, в красных с золотом нарядах, ярких, как кровь, на фоне неумолимой белизны снега, на котором шел бой. Он был высоким и гордым, возле него стоял воткнутый в снег посох, а его глаза сверлили Артаса насквозь. Вокруг него была аура магии.
– Ты не пройдешь дальше, убийца.
Глаз Артаса нервно задергался. Его так уже называла Сильвана. Он усмехнулся эльфу, раньше казавшемуся принцу людей невероятно сильным и мудрым. Его мысли вернулись в тот день, когда Кель застал Артаса и Джайну за поцелуем. Тот юнец, которым был тогда Артас, казалось, проигрывал могучему магу буквально во всем.
Но Артас больше не был тем юнцом.
– После того, как ты трусливо сбежал с нашей последней встречи, я и не думал, что ты когда-то высунешься на белый свет, Кель. Все еще злишься на меня за то, что я отнял у тебя Джайну? Ты должен принять все, как есть. В конце концов, в этом мире есть еще много вещей, которые ты можешь назвать своими. О, стой… или уже нет?
– Будь ты проклят, Артас Менетил, – прорычал Кель’тас, дрожа от ярости. – Ты отнял у меня все, что было мне дорого. У меня осталась только жажда мести.
Он не стал тратиться больше на гневные слова, вместо этого подняв свой посох. Кристалл на его набалдашнике загорелся ярким светом, а в другой руке возник огненный шар. Мгновение спустя он полетел к Артасу. Осколки льда отразились от его доспехов. Кель’тас был мастером магии и умел читать заклинания быстрее, чем кто либо, с кем Артасу доводилось сражаться. Он едва успел поднять Ледяную Скорбь, чтобы отразить ею пламенный шар. А осколки были ерундой. Он взмахнул рунным клинком и притянул ледяные стрелы, как стружку к магниту. Улыбаясь, Артас взмахнул мечом над головой и отправил их назад к заклинателю. Он был удивлен скоростью Кель’таса, но больше не допустит такой ошибки.
– Подумал бы дважды, прежде чем нападать на меня льдом, Кель, – сказал он, смеясь. Он должен был раздразнить мага. Самым важным в его чарах был самоконтроль, и если бы он вышел из себя, – проиграл бы в поединке.
– Спасибо за совет, – проворчал Кель. Артас потянул за уздечку, готовясь наскочить на противника, но в этот миг снег под ним стал ярко-оранжевым, и спустя мгновение превратился в воду. Непобедимый опустился почти на метр, но копыта встали на льдистое дно. Артас соскочил с него, направив коня к снегу и схватив в правую руку Ледяную Скорбь. В его левой руке появился темный шар из зеленоватой энергии, который полетел в Келя, как стрела, выпущенная из лука. Маг отпрыгнул в сторону, но атака была слишком быстрой. Его лицо побледнело, и он схватился рукой за сердце. Артас улыбнулся, ведь часть его жизненной силы перешла к нему.
– Я отнял у тебя девушку, – сказал он, продолжая попытки вывести из себя мага, хотя знал, как, вероятно, и Кель, что Джайна никогда и не была с эльфом. – Ночами она была в моих руках. О, Кель, ее поцелуи были такими сладкими. Она…
– Теперь она тебя ненавидит, – ответил Кель’тас. – Ты вызываешь в ней лишь отвращение, Артас. Все, что она чувствует к тебе с тех пор – это ненависть.
Артаса странно передернуло. Он никогда не думал о том, как Джайна относится к нему теперь. Он всегда старался избавиться от мыслей о ней, когда они забредали в его сознание. Это и вправду так? Джайна действительно…
Огромный огненный шар поразил его в грудь, и Артас вскрикнул, отступив под ударом. Пламя пылало на нем несколько секунд, прежде чем он нашел в себе силы остановить заклинание. Доспехи смогли защитить его, но обожженная кожа чертовски болела. Он был ошеломлен, и его застали врасплох. Второй огненный шар помчался в его сторону, но на этот раз он был готов, и встретил сгусток огня своим смертоносным льдом.
– Я разрушил твою родину… осквернил ваш драгоценный Солнечный Колодец. И я убил твоего отца. Ледяная Скорбь впитала в себя его душу, Кель. Он ушел навсегда.
– О, да, это твое призвание – убивать бодреньких старичков, – глумился над ним в ответ Кель’тас, и это неожиданно больно его задело. – Ну, моего отца ты хоть сразил на поле боя. А своего? Как храбро – заколоть беззащитного родителя, распростершего руки, чтобы обнять…
Артас подбежал к нему так, что их разделяло всего пару шагов, и опустил Ледяную Скорбь. Кель’тас отразил удар посохом. Несколько секунд он удерживал меч, но затем посох разломился на кусочки. Но эта заминка выиграла Кель’тасу время, чтобы вытащить из ножен сверкающее оружие, рунный клинок, который, казалось, в отличие от холодного света Ледяной Скорби, пылал настоящим пламенем. Клинки скрестились. Они оба пытались заставить друг друга отступить, и их борьба продолжалась несколько секунд. Их взгляды встретились, и Кель’тас усмехнулся.