Краем глаза Артас уловил движение. Он развернулся и увидел бестелесный дух некогда живой Сильваны Ветрокрылой. Очевидно, она слышала их беседу и заметила его реакцию на новый приказ.
– Этот разговор о Даларане тронул тебя, – лукаво заметила она.
– Замолчи, призрак, – пробормотал он, вспомнив против воли, как он впервые прошел врата Даларана, сопровождая Джайну. Невинность того времени теперь была ему уже недоступна.
– Возможно, кто-то, о ком ты заботился? Приятные воспоминания?
Проклятая банши не отставала. Он отдался гневу, сжал руку, и она закорчилась от боли, пока он не отпустил ее.
– Больше ни слова об этом, – предупредил он. – Не мешай нам.
Сильвана молчала. Но на ее бледном, призрачном лице появилась дикая самодовольная усмешка.
– Я могу помочь, – голос Джайны был спокоен, чего сама она не ожидала. Она находилась рядом со своим наставником, Антонидасом, в его любимом, по-домашнему уютном кабинете, где всегда царил кавардак. – Я достаточно обучена для этого.
Архимаг стоял и смотрел в окно, сжав руки за спиной, как будто ничего страшного не происходило, и он просто наблюдал, как внизу студенты проводят практику.
– Нет, – спокойно заявил он. – У тебя иная задача, – он повернулся к ней, и ее сердце сжалось, лишь она увидала выражение его лица. – Задача, от которой я… и Теренас, да хранит Свет его душу… уклонились. Он отказался выслушать того странного пророка, и был убит его же сыном, а его королевство лежит теперь в руинах, по которому бродят лишь мертвецы.
Даже сейчас внутри Джайны все сжалось при его упоминании. Артас…
Ей все еще было сложно поверить в происходящее. Она любила его, так сильно… она любила его до сих пор. Она постоянно молилась, тихо и незаметно ото всех, чтобы он был под каким-то контролем, которому он не мог сопротивляться. Ибо если он сделал все это по собственной воле...
– Пророк говорил и со мной, но я высокомерно решил, что знаю больше всех. И вот, моя дорогая, мы пришли к тому, что сейчас имеем. Все мы живем – и умираем – по нашему выбору. – Антонидас печально улыбнулся. Ее глаза покраснели, она заморгала, не желая пролить ни слезинки.
– Я останусь. Я могу...
– Ты должна беречь тех, о ком обещала заботиться, Джайна Праудмур, – строго сказал Антонидас, его лицо стало суровее. – Будет ли тут одним магом больше или меньше… это ничего не изменит. Сейчас тебя ждут другие.
– Антонидас … – ее голос оборвался на полуслове. Она бросилась к нему и крепко обняла. Она так прежде никогда не делала; она боялась сделать это. Но теперь он казался… старым. Старым, слабым и, что хуже всего, смирившимся. – Я останусь. Я могу...
– Дитя, – нежно сказал он, гладя по ее спине, затем фыркнул от смеха. – Нет, ты уже не дитя. Ты – женщина и настоящий лидер. И все же… тебе лучше идти.
Снаружи прозвучал голос, сильный, звонкий и знакомый. В Джайну словно ударила молния. У нее замерло дыхание, она отпустила своего наставника и отошла назад.
– Волшебники Кирин Тора! Я – Артас, первый из рыцарей смерти великого Короля-лича! Я приказываю вам открыть ворота и склониться перед силой Плети!
Рыцарь смерти? Потрясенная Джайна вопросительно уставилась на Антонидаса, который грустно ей улыбнулся.
– Я решил уберечь тебя от этого… по крайне мере до этого момента.
Все вокруг нее закружилось. Артас… здесь…
Архимаг подошел к балкону. Небольшой взмах скрюченных годами рук, и его голос стал столь же громок, как и у Артаса.
– Приветствую тебя, принц Артас, – сказал Антонидас. – Как поживает твой благородный отец?
– Антонидас, – ответил Артас. Где он был? Снаружи? Увидела бы она его, если бы подошла к Антонидасу на балконе? – Не нужно лицемерия.
Джайна посмотрела в другую сторону и вытерла слезы на глазах. Она изо всех сил пыталась что-то сказать, но слова словно застревали в горле.
– Мы ждали твоего визита, Артас, – спокойно продолжил Антонидас. – Волшебники создали ауру, которая уничтожит твоих мертвецов, если они попытаются подойти к городу.
– Твои фокусы не остановят меня, Антонидас. Вероятно, ты уже слышал, что произошло в Кель’Таласе? Они тоже думали, что неуязвимы.
Кель’Талас.