Комнатка в общаге была небольшой, с тремя кроватями, двумя столами и двумя шкафами. Парни профессионально скучковались и зависли перед монитором компьютера, я же лежала на кровати и периодически перебрасывалась словами с ребятами, коих в общей сложности было трое.
-- Я бы на твоём месте не решился так рисковать, -- поделился своими наблюдениями тощий Пит.
Он был светловолосым и худощавым -- самым худым из всех них. На нём футболка свисала занавеской, штаны желали поскорее свалиться и даже пояс их не вразумлял. Зато вот голос у него был достаточно низким, что значительно разнилось с его внешностью.
-- Всё-таки он твой руководитель, значит, по-любому узнал. Тебя же выкинут со стажировки... -- пояснил он свою мысль.
Да, Джош посвятил их в тайны нашего вчерашнего непотребного поведения.
-- Меня и так выкинут, -- грустно хмыкнула я, уперевшись ногами в стену, а головой свисая с кровати. -- Они ясно дали понять, что информацию слила я. Меня скоро занесут в чёрный список артефактников. Со мной покончено.
-- Нет, ну ты же этого не делала?! -- негодующе воскликнул Джош, будто это ему нанесли удар в сердце.
-- Само собой, нет. Только кому это интересно?
-- Неужели руководитель не может разобраться? Он же видел, что ты не способна на такое!
Ага. А ещё он знает, что наш поцелуй может стоить ему карьеры.
-- Он забил. Наверное.
-- Не, ну ваще. -- Парень злобно ударил кулаком по столу.
-- Да всё очень просто, -- пожала я плечами. -- За меня некому заступаться. Моё присутствие выходит боком всем в этой фирме.
-- Почему?
Потому что мой отец -- гендиректор. Но в такие подробности я рыжего и его друзей не посвящала.
-- Большая конкуренция, -- сказала скупо.
-- Знаешь, давай мы залезем на сервак и найдём эту запись? Она должна была сохраниться. Может, тебя вообще сам Берлингер решил подставить? Поэтому и приказал вытурить! Вдруг видос -- бездарная липа?
-- А ты можешь? -- Я заинтересованно приподняла голову.
-- Ну а как ты думаешь, я твой номер узнал? -- озорно хмыкнул парень.
-- Только нам тогда тоже от тебя кое-что нужно будет, -- поспешно вклинился второй друг Джоша -- Джерри. Тёмненький, на лицо не очень привлекательный, и со странной манерой общения. Он иногда проглатывал звуки, из-за чего приходилось переспрашивать.
-- Что именно? -- настороженно уточнила.
-- У тебя же остался пропуск из "Берлингера"?
-- Ну, да, а что?
-- Он нам нужен.
-- Он недействителен.
-- Это неважно, -- отмахнулся парень. -- Просто поделись им с нами, а мы нароем тебе видос.
-- Вы что-то задумали? -- пытливо спросила я, принимая сидячее положение.
-- Есть одна мысль, -- загадочно отозвался Джош и хитро переглянулся с друзьями. Мне эти взгляды сразу не понравились.
Мы решили действовать решительно и быстро: ребята обещали до завтра взломать базу "Берлингера" (охая и ахая, как трудно это будет сделать втроём!), а на меня возложили ответственное задание -- в целости и невредимости предоставить им пропуск.
Лишь на следующий день я узнала подробности их замысла.
Каждому пропуску присуждался идентификационный номер, этот номер закреплялся за человеком в базе данных. То есть, как только я проходила через турникет, система охраны распознавала меня как Эрин Шэдли. Однако, если руки у тебя растут из правильного места, номер можно изменить. Джош с друзьями использовали для этого какую-то штуку, которая выглядела, как выемка для слепка, и подключалась к компьютеру; а также хакерскую программу.
К "антиартефакам" относился только Джош, но он задумал очень рисковую диверсию, в которой попросил (впрочем, в подробности не посвящая) поучаствовать двух своих друзей и меня.
Терять мне было нечего, так что я согласилась.
И именно на этой приподнятой ноте меня решили прибить плохими новостями.
-- Эрин, -- вздохнул рыжий, -- мы видео нашли, но... даже если это и липа, то очень качественная.
-- Если там кто-то и появлялся в промежутках, то он себя вырезал с идеальными склейками. Вообще не придраться, -- печально пробормотал тощий Пит.
-- Может, там где-то сохранился оригинал видео, а? -- поникшим голосом спросила я.
-- Нет. Явно работал профессионал, -- сообщил неприятную новость Джош.
"Или ты действительно виновата, а нам вешаешь лапшу на уши", -- эти слова застыли в воздухе. Никто не хотел говорить так откровенно, но каждый об этом подумал.