-- Ты уже надел артефакт, да?
-- Да.
Он сумел его замаскировать, я даже не заметила, хотя всегда умела быстро определять среди обычных вещей необычные.
-- Так что там насчёт Уоша? -- осторожно поинтересовалась, пытаясь не то что бы соскочить с темы, но хотя бы выяснить то, что было для меня действительно важно.
-- Ты понимаешь, что сейчас старшие партнёры настроены против тебя? -- выдержано уточнил Эван, кажется, не собираясь отвечать на мой вопрос.
-- Да, понимаю. Но я же не виновата, что мой отец -- Берлингер.
-- Не виновата, но их больше волнует репутация фирмы, чем справедливость.
Я настороженно посмотрела на руководителя. Мне не понравилось, каким тоном он заговорил. Он меня словно готовил к плохим новостям.
-- Можешь точно передать, что именно тебе сказал Ник Юргес?
Это всё явно было не к добру.
-- Он сказал, что ты хороший руководитель, а мы тебя не ценим. И он сказал, что хочет стать твоим стажёром.
-- Ты знаешь, кто такой Ник Юргес? -- словно на допросе закидывал меня вопросами руководитель.
-- Естественно.
-- Он не просто хочет стать моим стажёром, он хочет на твоё место, -- "обрадовал" Эван.
-- То есть место Уоша его не устраивает? -- нервно хмыкнула я.
-- Ник тебя боится.
-- Серьёзно?
-- И боится не без оснований. -- Вроде как мне сделали комплимент. Ух, всё явно хуже, чем можно было ожидать.
-- Что он задумал? -- вздохнула я.
К неприятным новостям у меня уже выработался иммунитет. Если поначалу ещё можно было бросаться в панику, то теперь смысла не было. Есть проблема? Будем искать выход. Узнать бы ещё, что за проблема...
-- Он решил действовать через старших партнёров. Нашёлся тот, кто его поддержал. Если бы Ник действовал в одиночку, это всё выглядело бы, как возмущения сосунка. Сейчас всё серьёзнее.
-- Насколько серьёзнее?
-- Он пустил "утку", что мы с тобой... -- Эван запнулся на секунду, подбирая выражение, -- ... состоим в романтическо-сексуальных отношениях. Именно поэтому я пытался вытащить тебя из этой за...путанной ситуации.
-- Оу, -- только и выдавила я, переваривая услышанное. Эван, похоже, решил, что я вообще ничего не поняла, и разъяснил как для идиотки:
-- Я покрываю малолетнюю любовницу, которая через постель добилась каких-то рейтингов, хотя на деле пустое место.
Не что бы я обиделась, но меня словно окатили ведром с помоями.
Аж затошнило.
Особое возмущение вызвало слово "малолетняя". Будто если тебе двадцать, то ты ничего не знаешь о жизни. Да некоторые сорокалетние дяденьки за всю жизнь не видели того, что уже довелось пережить мне.
-- Ясно, -- выдавила сипло и уставилась на тёмно-бордовый стол.
-- Эрин, -- осторожно позвал руководитель, -- всё, что я сейчас сказал -- неправда.
-- Да ладно? -- иронично хмыкнула, не поднимая глаз. -- Если бы я переспала с тобой, я бы это запомнила.
-- Они решили довести свою игру до конца, -- спокойно сказал мужчина, не обращая внимания на мою жёлчь. Честно, не понимаю, как он умудряется сохранять выдержку. Меня начинало трясти от злости и досады. -- Мы уже отыграли наш дебют, продумали стратегию, осуществили противодействие планам соперника. Сейчас начался миттельшпиль.
Я непонимающе нахмурилась. Эван заметил мою озадаченность и выгнул бровь.
-- В шахматы ни разу не играла?
Я как-то отстранённо пожала плечами, уставившись на кофе. Он остывал, а я так к нему и не притронулась.
-- Эрин...
Вынуждена была поднять глаза.
-- Раскисла? -- хмыкнул он.
-- Все теперь думают, что я сплю с тобой ради места в компании? -- спросила тихо, осознавая, что на переносице образовалась глубокая морщинка.
-- Ник пустил эту "утку" не среди сотрудников, а среди старших партнёров. Нашёлся один, который решил на этом сыграть. Кроме них никто ничего не думает.
-- Пока? -- выгнула я бровь.
Эван тяжело вздохнул, понимая, что тактика убеждения не работает. Он сменил позу, сменил тон, сменил направление диалога.
-- Скажи мне, ради чего ты пришла в "Берлингер"?
Я уставилась на свои сцепленные руки и молчала около минуты. Казалось, словно над головой часы барабанами отбивают каждую секунду, но руководитель терпеливо дожидался ответа. Я думала долго, очень; между нами образовалась наэлектризованная тишина, а потом выдавила:
-- Копчёный сыр. -- Заметила, как Эван удивлённо поднял брови. Хмыкнула. Пояснила: -- Лет с пяти я его покупала. Знаешь, такой длинный копчёный сыр в виде косички. Мне такое удовольствие доставляло эту косичку расплетать. Каждую линию по отдельности, а потом сворачивать в какие-то непонятные фигурки. Мама сразу заподозрила, что у меня дар артефактника. Когда стало известно наверняка, она сделала всё, чтобы я не начала этим заниматься.