Мужчина удивлённо поднял брови.
-- Почему вы спрашиваете? Вас это волнует?
-- Просто обычно...
Мне не дали закончить фразу. Широким жестом дверь в кабинет распахнулась, быстрым шагом к нам влетел Руперт Берлингер и с порога хмуро осведомился:
-- По какому праву вы задержали мою дочь?!
-- Она фигурант уголовного дела, -- менторским тоном отчитался следователь и откинулся на спинку стула, поняв, что "вот и начались проблемы".
Вслед за Рупертом зашли Эван Дэппер и ещё один мужчина, которого я видела впервые.
-- Она несовершеннолетняя! Вы не имеете права держать её здесь!
-- Мне двадцать, пап, -- тихо напомнила я.
-- Да, -- уже более спокойно сказал Берлингер. -- Ей двадцать и она совершеннолетняя. Но на все вопросы она будет отвечать только в присутствии адвоката. Так понятнее?
-- Она обязана дать показания. Она свидетель, -- сухо сказал следователь.
-- Мой клиент воспользуется пятнадцатой поправкой [та самая поправка, которой любой уважающий себя герой прикрывает собственную... прим.авт.], -- таким же тоном отозвался, судя по всему, наш адвокат. Тот самый третий незнакомый мне мужчина.
Следователь собирался возмутиться, но тут слово на себя взял Эван Дэппер:
-- Вы всё слышали. Эрин ответит на ваши вопросы только после официального запроса, и только после того, как мы убедимся, что её психике ничего не угрожает.
-- Вы вообще понимаете, что у меня уголовное дело?
-- Идём. -- Руперт нервным движением потрогал меня за плечо, видимо призывая встать.
Я послушно поднялась и вышла вместе с отцом из полицейского участка.
Самой даже трудно вспомнить, как я тут оказалась. Пока Эван с папой разбирались с телом Карима, меня быстро сгрузили в служебную машину и отвезли на жёлтую ветку -- для допроса в правоохранительных органах.
Теперь же из их здания я вновь оказалась в служебной машине, но уже принадлежащей компании "Берлингер".
Мы забрались в чёрный кожаный салон. Сидения тут располагались друг напротив друга. На меня уставились все трое мужчин, словно я опять оказалась на допросе.
-- Эрин, расскажите, что произошло в лифте? -- мягко попросил адвокат.
-- Вы думаете, это я сделала? -- спросила тихо.
-- Нет, нам всего лишь важно услышать вашу версию, -- прикинулся дурачком этот дядька.
-- Если вы думаете, что это я, то так и скажите! Чего ходить вокруг да около!
-- Эрин, в лифте есть камеры видеонаблюдения, -- спокойно сказал Эван. -- Тебе нечего бояться.
Я даже как-то выдохнула.
-- Извините. -- Надеюсь, они не решат, что я с катушек слетела. -- Карим меня поддержал, -- проговорила негромко, разглядывая ногти на руках, под которым осталась засохшая кровь. -- Сегодня утром я села к нему за столик.
-- Это было первое знакомство? -- осторожно уточнил адвокат.
-- Да. Всё как-то случайно получилось. С утра ребята обсуждали меня, сказали, что я попала в "Берлингер" только благодаря отцу.
Говоря эти слова, я внимательно наблюдала за Рупертом. Он что-то печатал на планшете, и в этот момент его пальцы дрогнули. Никак более он своих эмоций не выразил.
-- Я от них отсела. Мы с Каримом разговорились, он дал несколько советов. Потом я была вместе с Эваном и остальными стажёрами у Хуана Хи. Второй раз мы с Каримом встретились у лифта. И это произошло.
-- Послушай, ты сможешь нам сейчас рассказать, что было? Попытаешься вспомнить?
-- Ладно.
Я посмотрела на отца, который занимался не пойми чем в своём планшете, перевела взгляд на Эвана. Тот как раз сидел с присущей ему выдержкой, спокойно наблюдая за мной и благоразумно помалкивая.
-- Ему стало плохо раньше, чем он зашёл в лифт, -- сказала не слишком уверенно, -- он... он пытался ослабить галстук, а потом начал кашлять. И ещё он еле стоял на ногах, а затем вдруг упал. Там по всему полу разлилась кровь, его трясло и у него ещё изо рта пена потекла. Наверное, это была эпилепсия.
Адвокат посмотрел на Руперта. Когда он заговорил, отец оторвался от электронной игрушки:
-- Конечно, огласки не избежать, но скандал от фамилии Берлингер мы отведём. Вины твоей дочери нет, она просто оказалась не в том месте, не в то время. Обсуди всё с пиар-отделом, но в принципе даже я понимаю, что нужно сделать пресс-подход и наговорить чего-нибудь долгого, но бессмысленного. На счёт суда... думаю, его не будет. Если родственники Карима попытаются предъявить нам иск, можно будет откупиться.
-- Моя компания тут не при чём, -- хмуро сказал Руперт. -- Если они предъявят иск, мы будем судиться и докажем, что невиновны.
-- Думаю, разумнее дождаться судмедэкспертизы и уже потом строить планы, -- резонно заметил Эван. Он вздохнул и запустил руку во внутренний карман пиджака. Выудив оттуда салфетку, протянул её мне.