-- Да.
-- Помнишь, на какую иголку цеплять?
-- Да, на номер три.
-- Правильно. Вытягивай нежнее, это очень тонкая материя.
-- Ох-х...
-- Не бойся. Чуть-чуть... да, так, молодец. -- Руперт осторожно накрыл мою руку своей и показал, с какой силой стоит тянуть. -- Давай, я нацеплю, ты посмотришь и следующую сама сделаешь.
Он действовал так складно, словно играл на струнах гитары. Его пальцы аккуратно сцепили энергетические линии с игольным ушком.
-- Теперь сама.
Я нашла ещё одну линию А и уже с большей уверенностью вытянула её из плетения, а затем закрепила на игле.
-- Ну, в принципе без генетического теста понятно, что ты моя дочь.
-- В смысле?! -- тихо возмутилась я.
-- Я имею в виду, что ты схватываешь на лету. Так же, как и я в молодости.
-- Ты и сейчас не старый. Стой... а ты делал генетический тест?
-- Конечно.
-- И..?
-- Думаешь, я бы отказался от сна, будучи не уверенным, что ты моя дочь? -- Он выгнул бровь.
-- Логично, -- согласилась я. -- Теперь линии В?
-- Да. Они более яркие, чем линии А, но не самые. И они ощутимо крупнее. В них содержится основная привязка к предмету. Они адаптируются под молекулярный строй артефакта и становятся его частью.
Я чувствовала себя так, словно крашу ресницы. У меня был такой же сосредоточенный вид; я действовала предельно аккуратно, чтобы потом не пришлось всё переправлять; и у меня был приоткрыт рот.
Пока мои руки занимались тем, что вытягивали линию В, отец задумчиво проговорил:
-- Ты только на первом курсе?
Я моргнула.
-- Нет. Уже на третьем.
-- На третьем? Неужели вас не научили таким элементарным вещам? Это же основы.
-- Ну... преподы тупые, -- не придумала ничего лучше я.
-- Я всегда знал, что институт не даёт достаточной практики, но чтобы так... Ладно, я всё равно рад, что ты поступила в ГАУ. Я советовал твоей маме именно его, хотя, если честно, мне казалось, она сделает по-своему.
-- Ты советовал? -- удивилась я, но надо отдать должное -- моя рука даже не дрогнула.
-- Да. Мы... разговаривали на счёт оплаты твоего обучения. Хотя я был уверен, что ты поступишь на бюджет.
Мой мир плавно накренился, а затем и вовсе перевернулся. Руперт Берлингер настолько верил в меня, что рекомендовал поступать в ГАУ на бюджет?!
-- Ну... я на платном, -- тихо буркнула.
-- Знаю, но это же не приговор.
В этот момент я осознала, кем являюсь в его жизни. Он не считал меня неудачей, позором, навязчивой родственницей. Для него я была просто пустым местом. Похоже, он даже не просматривал счета, которые приходили ему из колледжа раз в полгода. Отец поручал какому-то доверенному лицу их оплатить, и на этом его обязанность вспоминать обо мне заканчивалась.
-- Как мама? -- спросил он, пока я закрепляла линию на игольном ушке.
-- Ну... как всегда. Любит поругаться, и всё такое.
-- Она вчера выпила, да?
-- Откуда ты знаешь?
-- Она мне позвонила часа в два ночи. Голос у неё... как бы это сказать, слегка заплетался.
-- Да, она любит напиваться и звонить кому ни попадя. Часами может болтать, какая она бедная и несчастная. Не обращай внимания.
-- Любит напиваться? -- недоумённо перепросил Руперт.
-- Забудь. Она же ничего плохого не сказала? Меня она даже не отругала сегодня. Просто попросила держаться от тебя подальше.
-- Мне сказала, что я ломаю тебе жизнь и порочу твою фамилию.
-- В общем, как всегда.
Мы понимающе хмыкнули.
Моя мама не читала электронные СМИ и не смотрела новости. Но зато это делали её знакомые. Как только стало известно о... вчерашнем инциденте в лифте, её завалили разговорами. Я думала, она меня как минимум убьёт, но нигде в СМИ не сказали, что дочь Берлингера -- стажёр в его компании.
Мама решила, будто я туда по дороге заезжала, ведь меня всегда тянуло к родному отцу, а он, как обычно, всё испортил и подставил своего единственного ребёнка.
Если Руперт и ляпнул ей что-нибудь про стажировку, то с пьяну она либо не осознала, либо банально не запомнила.
Так что на этот раз меня пронесло.
-- Теперь ищи линии С. Они несут в себе все свойства магии. Это самые яркие и самые крупные плетения.
-- На какие иглы их закреплять? -- сосредоточенно спросила я, потом опомнилась, что сама должна знать, но Руперт не разозлился.
-- На пятнадцатую и двадцать седьмую.
-- Хорошо...
Я последовательно выполняла поставленную задачу. Руперт некоторое время молчал, внимательно контролируя мою работу, потом, словно невзначай, задал вопрос:
-- Как ты после вчерашнего?
-- Нормально. Явно лучше, чем Карим, -- мрачно пошутила, заметила промелькнувшую тревогу в глазах отца и поспешила добавить, пока он решил, что у меня поехала крыша: -- Я в порядке. Уже известно, что с ним случилось?