-- У него встреча и он не сможет спуститься сюда, -- сказала таким голосом, словно очень тороплюсь и готова прибить любого, кто возьмёт на себя смелость мне помешать. Впрочем, так всё и было на самом деле.
-- Иди осторожнее! -- прошипела я, когда мы выбрались на лестницу.
-- Приподними свой конец, платформа падает!
-- Как я тебе его приподниму?! Тут сейчас всё плетение разъедется!
-- Ну так приподними!
-- Сам приподними!
-- Я-то тут причём, это ты стоишь с той стороны!
-- Да не надо ничего приподнимать, уже дошли! -- прорычала я, с ноги открывая дверь, ведущую на этаж. Мы быстро прошлёпали по коридору и осторожно проникли в комнату отдыха.
Я сразу двинулась к крайней капсуле. Корни нахмурился.
-- Там красный огонёк, -- прошипел он.
-- Спасибо, я не слепая, -- недовольно огрызнулась.
Мы остановились рядом с предполагаемым местом нахождения Берлингера и оба услышали какой-то постукивающий звук. Недоумённо прислушались и поняли, что он доносится из капсулы, над которой мы замерли.
-- Ладно, ты держи, а я открою, -- решила я и отдала платформу Корни.
Сама схватилась за ручки крышки и начала понемногу тянуть за них вверх. Когда на тёмные очертания фигуры пролился свет, мы увидели, что мой отец лежит с видом "ну я так и знал, что теперь ты от меня не отстанешь" и насмешливо отбивает дробь на корпусе капсулы.
-- Привет, -- смущённо поздоровалась я. -- А мы тут... в общем... э-э... у меня опять плетение не получается.
-- То есть мои гены всё-таки бракованные?
Услышав это, Корни прыснул от смеха, а я зло посмотрела на него. В это время отец откинул крышку и сел.
-- Прежде, чем ты ещё что-нибудь скажешь, позволь представить тебе Корни. Он телепат.
Отец оглядел парня, правильно истолковав причину, по которой тот прознал о наших делах, и остановил свой осмотр на нашей платформе. Нахмурился.
-- Память третьей степени?
-- Угу, -- удручённо подтвердила я, борясь с желанием потыкать мыском кед в пол и надуть губы.
-- А вторую степень вы делали?
-- Нет, только первую.
Руперт выгнул бровь, выражая тем самым озабоченность такими методами преподавания.
-- Эван к тебе плохо относится? -- вдруг спросил Берлингер.
Мы с Корни озадаченно переглянулись.
-- Не знаю... он пытается меня подставить?
-- Вряд ли. А ещё кому-нибудь он давал это плетение?
-- Да, одному из нас точно.
-- Видимо, хочет вас проверить. Ладно. -- Руперт слез с капсулы и приглашающим жестом показал Корни, куда нужно поставить платформу. -- Это необычное плетение, -- проговорил отец. -- Ты всё делала по инструкции, правильно?
-- Угу.
-- Тот рисунок относится ко второму плетению. Если бы ты внимательно прочитала предисловие к главе, то увидела бы фразу "то же самое, только с наложением линий".
-- Что это значит?
-- Это значит, что ты три раза должна прикрепить линии к одному и тому же ушку.
-- Серьёзно?
-- Они должны наложиться друг на друга. Рисунок будет очень плотным и очень ярким. -- Руперт замолчал и посмотрел на меня. Я не двигалась, пытаясь понять, чего он ждёт. -- Ну? Начнёшь уже делать?
-- Я? Сама?!
-- Если Эван попросит повторить, ты же не хочешь оплошать?
-- Не хочу...
К девяти вечера мы торжественно пригласили Эвана на семнадцатый этаж и гордо продемонстрировали ему нашу работу. Нашу -- это мою, Корни и Руперта Берлингера, но о помощи последнего мы сказать не могли. Поэтому удивлённый взгляд Эвана нам выпала честь наблюдать лишь вдвоём с телепатом.
Мой руководитель был в шоке. Конечно, он держался молодцом: с прямой спиной, довольно спокойным лицом, но его выдавали нахмуренные брови и ошарашенный взгляд.
-- Эм... вы меня удивили, -- признался младший партнёр.
Моя улыбка сияла едва ли не сильнее, чем плетение на артефакте. Со стороны казалось, что я уже готова получить премию Берлингера.
-- Я же говорила, что мы справимся, -- постаралась сказать это выдержанно и скромно, но ничего не вышло.
-- Неплохо-неплохо, -- хмыкнул Эван, озорно взглянув в мою сторону. -- Признавайтесь, кто подсказал?
-- Никто! -- синхронно соврали мы с Корни.
-- А если дам ещё сложнее плетение? Что вы на это скажете? -- Кажется, руководитель решил взять нас либо на измор, либо на "слабо".
-- Эван, -- я поднялась, встала рядом с ним и скрестила руки на груди, самоуверенно взглянув на него снизу вверх, -- ты можешь приказать мне отправиться в пустыню, вскопать все пески, переплыть океан, подняться в облака и принести тебе самую яркую звезду. Я это сделаю, не сомневайся!
-- Верю, -- хмыкнул он, тоже скрещивая руки на груди и с вызовом глядя мне в лицо. Он чуть склонился и, понизив голос, добавил: -- Сегодня идите домой и отдыхайте. А завтра сделайте мне свой первый артефакт чтения мыслей. Идёт?