-- Давай теперь все так будем делать. Нет, ну а что? Я могу сказать, что у меня воспаление лёгких. Буду ходить и стонать от боли, ещё покашляю. Пусть Эван и со мной сидит рядышком, успокаивает. -- Он замолчал, слушая, что ему говорят на другом конце. -- Ну, а я о чём? Такая, мать его, история! Да я тебе серьёзно говорю, она кетчупом обмазалась и делает вид, что помирает, -- а это уже была шутка, именно по ней я догадалась, что он говорит с Айрис. У них был своеобразный юмор.
Шэйн плечом налетел на дверь туалета и скрылся из вида.
Мне было очень обидно от его слов, тем более, что это уже не в первый раз. Я, конечно, понимала, что обсуждать за спиной будут всегда, но также понимала, что постоянно на такое закрывать глаза нельзя. Сейчас не отвечу, и всё оставшееся время будут гнобить.
В больнице было немного людей, так что, поколебавшись секунду, я зашла вслед за Шэйном. Как и предполагала, кроме нас тут никого не было. Мажорчик мыл руки; заметив меня, он удивлённо замер. Я встала рядом, сунула здоровую руку под кран, и принялась ополаскивать ладонь.
-- Э-э... ты дверью ошиблась, -- огорошено произнёс он.
Я выгнула бровь и взглянула на его отражение в зеркале.
-- Да ну? И что ты скажешь? Что у меня крыша поехала?
-- Какие-то проблемы? -- Шэйн тут же сменил тон на недружелюбный.
-- Я просто понять не могу, чего ты так переживаешь, -- спокойно ответила. --Эван взял тебя на встречу, ты получил колоссальный опыт, да и тем более вы же с Эваном друзья, так хорошо общаетесь в личке.
-- Ну и? -- не понял Шэйн.
-- Раз ты так переживаешь, видимо, не такие уж вы и друзья, -- злорадно высказалась я, встряхнула мокрой ладонью, оставляя брызги на штанах парня, и вышла из туалета.
В приёмном уже стоял отец и о чём-то разговаривал с врачом. Когда я подошла, оба повернули головы и почти одинаково-сканирующими взглядами прошлись по мне.
-- Куда ходила? -- спросил доктор.
-- Что случилось? -- в это же время задал вопрос отец.
-- В туалет, -- удачно вывернулась я.
-- Голова не кружится? -- Врач вытащил из кармана фонарик и начал светить им мне в глаза.
-- Кружится, но несильно, -- соврала я.
-- Как ты себя чувствуешь? -- спросил Руперт. Он хмуро посмотрел на мои руки -- все в ссадинах и кровавых подтёках.
-- Меня напичкали обезболивающими, так что я даже не понимаю, как моргаю.
-- Садись, -- врач кивнул в сторону койки.
Я медленно и аккуратно приняла сидячее положение, продемонстрировав всем сбитые коленки.
Выражение лица у папы стало каким-то совсем непонятным.
-- Эрин, мне сказали, что ты никому не говоришь, что произошло, -- отчего-то тихо проговорил он, нервно глядя то на окно, то на меня.
-- Да, не говорю, -- согласилась.
-- Ты понимаешь, что врач из-за этого может что-то пропустить? Он обязательно должен знать, что произошло. Тебе необходимо оказать помощь.
Я осмотрела помещение, но Эвана не заметила. Куда он делся?
-- Со мной всё хорошо.
-- Эрин, я просто не понимаю. Почему ты молчишь? Что такого случилось, что ты об этом не говоришь? Тебя... тебя кто-то бил? -- сбивчиво и обеспокоенно спросил отец.
Так как это предположение выдвигалось уже не в первый раз, я лишь хмыкнула.
-- Ладно, я расскажу. Только поклянись, что мама об этом не узнает.
-- Что? -- Руперт удивлённо моргнул. -- Это уже не смешно, это серьёзные вещи, Эрин. Ты сильно пострадала! Как ты собираешься врать ей?
-- Я-то что-нибудь придумаю. Ты только ей не говори. Поклянись, что не скажешь.
-- Нет! -- хмуро отрезал он. -- Сколько ещё это будет продолжаться? Я не собираюсь скрывать от неё такие вещи. И тебе не советую, потому что она твоя мать и волнуется за тебя.
-- Пап, пожалуйста, не сообщай ей ничего.
-- Эрин! У тебя сотрясение! О чём... о чём вообще речь? Как можно просто взять и...
-- Но тогда она узнает, что я у тебя на стажировке! -- не выдержав, воскликнула я.
-- Что?! -- Руперт ошарашено уставился на меня. -- Она не знает?!
-- Как я ей могла об этом сказать?! Она же тебя ненавидит! Она бы меня не пустила!
-- Эрин! -- ему явно хотелось ругнуться похлеще, но в итоге он выдавил из себя только моё имя и умолк.
Он смотрел долго, нахмурившись, не понимая, почему я так поступаю и с матерью, и с ним.
-- У меня дар артефактника, но мама этого не понимает. Она не хочет, чтобы я этим занималась, -- проговорила тихо. -- Мне пришлось её обмануть, потому что... я хотела делать артефакты. Я всегда об этом мечтала.
Руперт глядел на меня так, словно впервые увидел. На секунду мне показалось, что он во мне окончательно разочаровался. Но он неуверенно выдавил: