Я поспешно придвинулась к водительскому сидению.
-- Ибрагим, высадите меня, пожалуйста, -- попросила довольно жалостливо. -- Я доберусь до дома, честное слово. Но сама.
-- Извините, не могу, -- с лёгким акцентом проговорил он.
По-моему, водитель у Эвана был из Йорса -- очень смуглый, что всегда отличало йорсцев от бледнокожих людей из других городов, где защита от солнца была лучше. Мужчина был уже в возрасте, с глубоко посаженными глазами, длинным носом большой загогулиной и седой бородой.
-- Ибрагим, скажите, сколько Эван вам платит? -- авторитетно уточнила я. -- Назовите свою месячную зарплату. Если высадите меня сейчас, получите её в двойном объёме.
Водитель, будто совсем не удивившись (и главное -- не заинтересовавшись!) вопросу, сунул руку в бардачок и выудил оттуда бумажку. Это оказался чек. Увидев зарплату Ибрагима, я сперва даже не поверила своим глазам.
-- Серьёзно?! Вам столько платят?!
-- Да, -- кивнул он.
-- Э-э... тогда другой вопрос. Как стать водителем?
Он рассмеялся -- очень душевно и по-доброму.
-- Эта работа не для таких хорошеньких девушек.
-- Ну, если будет такая зарплата...
-- Эван хороший человек, и он мне платит за мою качественную работу. Я всегда выполняю его просьбы.
-- Да уж, я уже заметила, -- кисло проговорила. -- А вас наняли через какое-то агентство?
Ибрагим вновь похмыкал себе в бороду. Ехали мы медленно, улица была всего одна, и люди лениво отходили к зданиям, чтобы пропустить автомобиль.
-- Я был таксистом в столице, -- с доброй улыбкой, обнажившей несколько золотых зубов, сказал он. -- Как-то Эван забыл у меня в салоне карту с крупной суммой денег.
-- Насколько крупной? -- живо заинтересовалась я.
-- Я не проверял, -- сказал Ибрагим, но мне в это не верилось. -- Я разыскал его и вернул ему деньги.
-- А-а... благородно. После этого вы стали у него работать?
-- Да, как видите. Эван хороший человек.
-- Эх, -- совсем загрустила я, убедившись в преданности водителя. Теперь меня отсюда точно не выпустят.
За окном неспешно двигались недовольные люди. Они хмуро жались к зданиям, вынужденные расступаться перед автомобилем. Мы только подъезжали к концу красной ветки, тут ещё встречались строгие костюмы и утончённые платья, заставляющие с восхищением и завистью смотреть на "леди-боссов". Рядом с офисами, как правило, были бордюры, призванные изображать подобие подъездной аллеи. От них тянулся искусственный зелёный газон, достигал другого здания и полз дальше. Если между строениями не было колонн, поддерживающих второй ярус, или не стояли столбы электропередачи, то градостроители впихивали на пустое место деревья. Любоваться земельной стеной в элитном районе было не принято.
Для деревьев создавали специальные клумбы, сажали в них семена и ждали ростков. Их обрабатывали от насекомых, которых при такой сырости водилось немало, из-за чего пахло химикатами.
На оранжевой ветке никаких растений не было. Если у дома имелся свой небольшой дворик, его никогда не украшали цветами, даже искусственными. Дурной тон, как мне говорили. Сейчас в моде был минимализм: офисы строились с дизайнерской утончённостью и дома тоже. Я разглядывала здания, все они были как на подбор: двух-, иногда трехэтажные, построенные из дерева или панелей бежевого цвета, с белыми рамами, с тонированными окнами, спасающими от солнца, с серебристыми крышами.
Пустых мест между домами не было. Оранжевую ветку в данный момент удлиняли, поэтому помимо периодического бренчания поезда тут слышался гул строительных машин. Людей здесь было мало. Создавалось впечатление, что все они отказались ходить пешком.
Это был очень, очень тихий район.
-- Ибрагим, вам Эван говорил, что я тоже живу на оранжевой ветке? -- осторожно спросила я.
-- Может быть, -- уклончиво ответил водитель.
-- Понимаете, если вы потащите меня в дом Эвана, это кто-нибудь может увидеть. Поползут неприятные слухи. А "Берлингер" -- это компания, у которой очень строгая репутация. Они не терпят таких э-э... прецедентов. Уж поверьте мне. Из-за того, что мой отец -- гендиректор, меня не хотели брать. Эван дал мне шанс находиться в этой компании, и я не хочу его подводить. Давайте вы высадите меня, и я пойду к себе? Эван только рад будет, вы же понимаете.
Ибрагим недоверчиво посмотрел на моё лицо в зеркало заднего вида.
-- Но мы уже почти приехали. Нам нужен дом 89.
-- Вам так не терпится подставить своего нанимателя?
Поколебавшись несколько мгновений и придирчиво оценивая ситуацию, мужчина всё же признал мою правоту.