Я бежала, чтобы выцарапать ему глаза. У меня не было возможности орать, поэтому осталось одно единственное желание — убить.
Никто не мог помешать вцепиться ему в глотку и выдрать её вместе с позвоночником. Никто не знал, кто этот парень, и зачем он пришёл. Никто не знал, что он сделал.
— Берлингер!!! — прорычал Ник мне в ухо.
У него оказалась мёртвая хватка. Он с такой силой обхватил и зафиксировал мои плечи, что меня мотнуло назад, ноги оторвались от земли.
Я впилась ногтями в каменные мужские руки.
— Пусти! — получилось прошипеть. — Пусти!
Пыталась выскользнуть, но по факту только моталась из стороны в сторону, словно загнанная в ловушку змея. Ноги извивались, как ленточки на ветру.
Нику было плевать.
Он протащил меня до выхода.
— Нет! Пусти! Пусти! — это было похоже на шёпот беззубой девяностолетней старушки.
Ник хладнокровно волок моё тело по коридору. Я прикладывала все силы, чтобы вырваться, и не могла оценить, видит нас кто-то или нет, может ли кто-то помочь. Ничего не получалось. Он держал слишком крепко, в какой-то момент ноги оторвались от земли, и я тупо повисла на руке парня.
Мы ввалились в туалет. Мужской, женский — уже было неважно. Ник с необычайной злостью припечатал меня к раковине. Датчики среагировали на тепло кожи, полилась вода, под которую парень сунул мою голову.
Я упёрлась левой рукой. Билась, будто в конвульсиях. На секунду показалось, что он решил меня утопить, но тут давление с его стороны ослабло. Я извернулась, отшатнулась назад, споткнулась и упала, больно ударившись правым плечом.
Дышать было тяжело. На пол капала вода с мокрых волос и лица.
— Ненавижу, — выдавила в холодный, до одури холодный кафель.
— Чё ты там шипишь, Берлингер?
«Зачем ты появился на свет, Юргес?» — вот, что мне хотелось спросить. Но этот вопрос был из разряда тех, на которые сложно найти правильный ответ.
Так что я повторила. Шёпотом:
— Ненавижу.
— Рад это слышать, а то я уж подумал, что любишь.
От тихой ярости я извернулась и пнула его ступнёй по ноге.
— Ты мне руку до крови прикусила! — Ник осторожно отошёл от меня на несколько шагов — во избежание.
Руку я не прикусывала, зубами бы до неё просто не дотянулась. Но говорить было настолько тяжело, что я не стала опровергать.
— Давай, вставай. И иди, куда там ты обычно ходишь, — сказал-выплюнул Ник.
Он сунул руку под кран, промывая красные отметины на коже. Вероятно, определив спиной (ну, может, у него там датчики?!), что я не двигаюсь, парень обернулся.
— Успокоилась? — уточнил.
Я слабо кивнула.
— Ну и всё.
Со спокойной душой он принялся натирать руку… водой. Не то что бы я ждала от него какого-то джентльменского поступка, но всё же мог бы и помочь подняться. По коридору-то протащил так, словно я мешок картошки!
Помогать мне, естественно, Юргес не стал. Я с тяжелыми кряхтениями сперва раскорячилась, потом выпрямилась, опираясь лишь на левую руку. И пошатнулась.
Ник деликатно поддержал за локоть.
— Живая?
Моя больничная рубашка была с длинным рукавом, и на ней остался характерный след от мокрой мужской ладони. Р-р…
Кивнула, выдернула руку и опёрлась на стену. Уставилась в пол.
— Дело не моё, ясно? — Ник сунул ладони в сушилку. — Я знаю, что он сделал, но мне плевать. Хочешь, можешь вернуться и убить его. Только без меня, понятно?
Я непонимающе взглянула на парня.
— И чё ты глазками хлопаешь? — разозлился Юргес. — Типа не отупляешь, что мне пришлось бы встать на твою сторону?
Мой взгляд выразил всю полноту смятения и удивления, отразившись вполне понятным: «Что ты несёшь, олень?!»
— Я должен тебе, дура, — закатил глаза Ник. — Если бы ты ему что-то сделала, начали бы опрашивать свидетелей. И я бы сказал, что ты милая и пушистая, а он — мразь. Но это не так. Я не хочу тебя защищать. Так что можешь его придушить, но без меня. Да?
Я прислонилась головой к холодной стене, взглянула на лампы, горящие слабым белым светом, и простодушно улыбнулась.
Всё же какие-то вещи в этом мире не меняются. Или люди.
— У меня кое-что есть. — Ник не любил долгие молчаливые паузы. Он аккуратно извлёк из кармана какую-то маленькую вещь, упакованную в пластик. — Эта штука поможет расслабиться.
— Наркота? — прохрипела я.
— Фу, конечно нет! Курила когда-нибудь?
Я отрицательно покачала головой. Ник довольно красноречиво похлопал глазами.
— Ну ты темнота. Ясно. Это почти то же самое. Зависимость не вызывает. Ну, явную. Только приятные ощущения. И небольшую сухость во рту.