Дженкинс?
Я могла где-то слышать эту фамилию?
— Не знала, что это был её парень. — Я опасалась упоминая ГАУ как огня. Ник был слишком наблюдательным, запросто мог поймать меня на лжи. — Джул двуличная. Она умело играет роль тихой девочки, но на самом деле она совсем не такая.
Я измождённо вздохнула, начала разминать пальцы на правой руке — это почему-то успокаивало, да и пользу приносило тоже. Ник наблюдал за мной со скрытым нетерпением — ему хотелось поскорее уже услышать историю.
— Когда мы полетели с Эваном на «Золотой стиль», она там так напилась, что мы её на себе тащили в лайнер. А нашли мы её в окружении нескольких парней. Не знаю, чем она с ними занималась, предположений строить не буду.
— Эван был недоволен? — прозорливо уточнил Юргес.
— Ещё бы. Отстранил её на неделю.
— Надо же, зная Эвана, могло быть хуже.
— Ты прав.
— Как соперник она полный ноль. — Глаза Ника горели таким злорадством и удовлетворением, что мне стало немного стыдно — будто я поделилась со зверем слабым местом будущей жертвы.
— Ладно, знаешь, спасибо, что ты мне помог. Но скоро вернётся отец, не хочу, чтобы он тебя увидел. Иди домой, — «вежливо» попыталась послать Ника куда подальше.
— Очень мило, — нагло соскользнул он, — твой отец не вернётся, Берлингер.
— Чего? — Кажется, я побледнела.
— Он в столице на встрече. Ты не знала?
— Нет. Видимо, со мной он общается меньше, чем с тобой.
— Не ревнуй, — рассмеялся Ник. — Об этом на корпортале написано.
— Серьёзно? Ты мониторишь сайт?
— Конечно. А ты нет?
— В последнее время нет, — пробубнила себе под нос. — Тогда, знаешь, просто о…
«Просто оставь меня в покое и иди по своим делам!» — хотела сказать я, но внезапно по дому разнёсся электронный голос, извещающий, что у нас гости.
— …о-о-открой дверь.
— А ты не можешь? — раздражённо переспросил он.
— Ты ближе стоишь.
— А ты хозяйка.
— Я не хозяйка, а ты ближе стоишь!
— Что б тебя, Берлингер, — ругнулся «золотой мальчик» и направился открывать. — Что?! — набросился он, но вдруг смягчился: — О, спасибо! Вы быстро. Вообще-то я заказ с чаевыми оформлял, идите в задницу. Ага, и вам того же!
И хлопнул дверью.
— Это ещё что? — Я озадаченно смотрела, как парень быстренько пересекает холл с двумя коробками и пакетиком.
— Заказал нам еду. Ты же беспомощная, даже чайник поставить не можешь.
— Нет, Ник, ты в этом доме не останешься! — возмущённо воскликнула я, но мерзкая спина уже скрылась за стеной, не реагируя на моё недовольство. Я быстро прошла в гостиную, восхищённая дерзостью выскочки, который уже вальяжно расселся на диване моего отца!
— Присаживайся, — мило предложил блондин.
— Я с тобой есть не буду!
— Можешь поесть в другой комнате.
— Нет, это ты поешь в другой комнате! Или вообще иди к себе домой, у тебя же есть свой дом! — Я резко замерла и поражённо уставилась на коробку с аппетитнейшим лакомством богов, которое парень неаккуратно поставил себе на колени. — Ты заказал пиццу с беконом… грибами… и сырными бортиками?
— Всегда пожалуйста.
Я злобно плюхнулась на диван и с величайшим одолжением взяла себе кусочек еды — просто попробовать!
— Какой же ты омерзительный, Ник. У тебя даже пицца омерзительная... омерзительно вкусная.
— Ты бы хоть сперва её есть научилась, у тебя манеры бомжей с синей ветки, — съязвил тот.
Кусок встал поперёк горла, я подавилась, прокашлялась со слезами на глазах, после чего отложила так и не доеденный сырный бортик.
— Зачем ты остался, Ник? — спросила уже без прежнего веселья.
— Нельзя?
— Нельзя.
— Захотел и остался. Я всегда делаю то, что хочу. Если ты этого ещё не заметила, то ты тупее, чем я думал.
— Как мило, что ты обо мне думал.
— Берлингер, — вздохнул блондин, и этот вздох был приправлен такой горечью, что сразу стало ясно: мы больше не играем в кто кого. — Какого чёрта ты проходишь стажировку в фирме отца?
Я раздражённо закатила глаза, скрестила руки на груди и насмешливо выгнула бровь.
— Поумнее вопроса не нашлось?
— Нет, правда, — абсолютно серьёзно сказал Ник, тоже отложил пиццу и посмотрел на меня с предельной сосредоточенностью. — Во-первых, почему ты вообще стажируешься вместе со всеми? Разве отец не может устроить тебя? А во-вторых, ты понимаешь, что даже если будешь работать в «Берлингере», то навсегда останешься тенью Руперта?
— Ну, давай по порядку? — Я оптимистично хлопнула в ладоши. — Значит, так. Руперт бросил мою семью, когда я была ещё маленькой. Он понятия не имеет, что такое быть отцом. Он до сих пор иногда так нервничает, когда разговаривает со мной… — Я задумчиво уставилась на правую руку, изучая небольшие покраснения после пережитого взрыва. — Почему я стажируюсь вместе со всеми? Потому что он не считает меня своей дочерью.