Я, конечно, постаралась его удержать, но безвольное тело было настолько тяжёлым, что тут же заставило потерять равновесие и завалиться на спину. Батут в виде меня помог Джейсону Уэльсу не впечататься лицом в пол — всего лишь мне в грудь, — а я болезненно приложилась затылком.
По холодному полу покатился опрокинутый стакан, жидкость вырвалась из заточения с радостным плеском.
— ЗА ЧТО МНЕ ВСЁ ЭТО?! — горестно взвыла я, даже не предпринимая попытки пошевелиться.
— А… м…
Джейсон Уэльс очнулся быстро — не прошло и минуты. Открыл глаза, уставился на мою грудь, попытался осознать, что случилось, но не преуспел (видимо, засмотрелся).
— И часто вы так падаете? — холодно осведомилась я, с трудом добирая воздуха под тяжестью мужского тела.
— Я… я прошу прощения, — с трудом выдавил мужчина. Со своей позиции я внезапно разглядела, что у мужчины опустился кончик рта.
— У вас инсульт! — испуганно вскричала, едва не начав трепыхаться бабочкой, пытаясь вырваться из капкана.
— Нет, — отрезал мужчина и откатился в сторону, бесповоротно замарав свой лощёный костюм. И, по-моему, вляпавшись в лужу водки.
— Нет? — тупо повторила, удивлённо глядя на лежащего медиамагната — он не спешил подниматься на ноги.
— Нет.
— Почему нет?
— А почему да?
— А почему нет?! У вас одна половина лица парализована.
— Кто сказал?! — возмутился Джейсон Уэльс и поиграл лицевыми мышцами, доказывая — ошиблась.
— Что с вами тогда?
— А ты чего такая любопытная?
— А вы чего такой козёл?! — не выдержала и рявкнула на него, тут же внутренне раскаявшись.
— Справедливо, — не обиделся мужчина. — Судя по всему, у меня сломался артефакт. Ты мне его починишь, — сообщил он.
Я восхитилась.
— Щас только носки постираю, у меня стиралка в сумочке, о, и да, как удачно, платформа для создания артефактов тоже там завалялась!
Мы продолжали лежать на полу. Мистер Уэльс смотрел в потолок. Я тоже.
— Ты же Берлингер, — напомнил он мне (не потолок, конечно, а медимагнат, совсем потерявший остатки совести).
— Берлингер и Бог – не однокоренные слова.
— Если ты мне не поможешь, я не смогу двигаться.
— А вы двигаетесь за счёт артефакта? Что это за артефакт такой?! — Я повернула голову и с ещё большим возмущением отыгралась за всё: — О, то есть теперь вы вспомнили, что я дочь Руперта Берлингера! А как, значит, хотя бы на три буквы не посылать при толпе народа — так это трудно было! Супер! Теперь-то я вам нужна! Теперь я вдруг могу артефакты делать, но помочь мне вы даже не предложили!
— Хочешь, я тебе помогу? — предложил мистер Уэльс нейтральным тоном.
— Вы прямо дипломат, — выдавила из себя остатки желчи и затихла.
— Кажется, я… м-м-м… тут мокро.
— Это я водку разлила, — поспешила успокоить.
— Ты пьёшь?
— Вы упали на меня раньше, чем я успела выпить.
— А твой отец знает, что ты злоупотребляешь алкоголем? — строго спросил у меня медиамагнат, осуждающе глядя со своей стороны пола.
— Вы нормальный? Мне двадцать. И я не злоупотребляю. И мой отец не против. И вообще, давайте вставать!
— Я не могу.
Мне пришлось приподняться на локтях, чтобы лучше разглядеть мужчину. Внешне не было никаких причин для беспокойства, если не считать небольшое рассечение на голове. Но мистер Уэльс лежал, словно безвольная кукла, и только его пальцы впились в штанину, будто он, утопая, держался за спасательный круг.
— Что у вас за артефакт? — начала допытываться.
Мужчина закашлялся, возникла тяжёлая пауза.
— На груди, — выдавил он.
Я встала на колени и, совершенно не жалея дорогущее платье, подползла ближе, зашерстила руками по шее Джейсона Уэльса, выискивая цепочку, потянула на себя и извлекла… артефакт.
— Именно его я и видела, — кивнула удовлетворённо. — Эта монета была на вас на вечеринке, когда вы вождём притворялись.
— Я не притворялся, — оскорбился «вождь».
— Его сделал мой отец?
Джейсон Уэльс не смог приподнять голову, чтобы лучше меня рассмотреть, поэтому просто скосил взгляд, став похожим на эпилептика.