Развернулась и спокойно пошла в сторону главного входа в больницу, к огромным бетонным ступеням. Хотелось, конечно, чтобы как в фильмах — Корни спохватился бы и бросился за мной. Но никаких характерных звуков не было, поэтому пришлось обернуться. Он стоял и злобным взглядом прожигал во мне дыру.
— Идёшь или нет? Иначе сделаю артефакт без тебя, — предупредила угрожающе.
Парень нервно запустил пальцы в шевелюру, его агрессия смешалась со страхом. На переносице прорезалась такая глубокая морщина, что мне стало не по себе.
— Корни, медлить нельзя, — заговорила снова. — Время…
— Да знаю я, — привычно огрызнулся он.
— И…
— И это знаю!
— Ладно.
— Ой, да заткнись ты уже.
— Даже «ладно» нельзя сказать?! — немного вспылила.
— Я про твои мысли!
Парень мешкался ещё секунду, а затем внутренне плюнул на всё и в два шага оказался рядом. Параллельно дотошно покопался у меня в голове и, пока мы поднимались, возмущённо зашипел:
— Это незаконно?!
Показалось, от эмоций он начнёт дышать огнём.
— Какая нам разница? — уравновешенно принялась разъяснять я. — Джош и так…
— Да знаю я!
— И…
— И это знаю!!!
Я устало закатила глаза.
— Да уж, забыла, как с тобой тяжело.
Мы переглянулись. Корни готов был позеленеть от злости.
— Со мной тяжело?!
— Вообще-то…
— Да плевать мне на это!
— Можно мне…
— Я и так знаю!!!
— Но я нет!!! — зарычала на него, не выдержав.
— В смысле?! Это же твои мысли!
— Я их подумать даже не успеваю!
— Да мне и не нужно!
— Зато нужно мне!
Корни хлопнул челюстью, заткнулся и молча поднялся со мной к входу в здание. Остыл. Я тоже.
— Я не привык общаться, — тихо сказал он, перед тем, как открыть дверь.
— Просто делай паузы между сарказмом, — вздохнула я.
Мы вошли.
В больнице наблюдалось оживлённое движение: сновали мимо медсёстры и медбратья, пиликали электронные талоны, пациенты медленно передвигались по коридору, врачи хлопали дверями кабинетов. Мы с Корни осторожно влились в «тусовку», продвигались к лифту, стараясь не вызвать подозрений.
— Могла бы и позвонить, — шепнул он мне, когда мы протиснулись в кабинку вместе с другими желающими уехать с этажа.
— Мог бы и не психовать, — таким же тоном отозвалась я.
— Ну конечно, ты по всем новостям, а мне не психовать.
— Заткнись.
— Сама заткнись.
— Не позвонила, потому что…
— Я знаю!
— Ты бесишь!
— Ты бесишь ещё больше!
Случайные слушатели покосились в нашу сторону — кто с недовольством, кто с любопытством. Я закрыла рот и слепила губы в одну непроницаемую полоску, лишь бы не выплеснуть лишнего. Корни опустил взгляд в пол. Молчал. Напряжение между нами накапливалось от этажа к этажу, пока двери лифта не разъехались и мы не вышли из кабины.
— Знаешь, что! — прошипел парень, стоило нам остаться вдвоём.
— Вот не надо!
— Тебе всё не надо!
— А тебе лишь бы психовать!
— Ты сама истеричка!
— А кто тут орёт?!
— Ты сама орёшь!
— Ты первый начал орать!
— Ты сама не отвечала на звонки!
— А зачем ты звонил?!
— За тебя переживал!
— Связь была перегружена!
— А приложения на что?
— Ты думаешь я там на диване лежала?!
— Нет! С Эваном возилась!
Мне словно влепили смачную пощёчину. Я замолчала и ещё несколько секунд глупо смотрела на Корни. Тот не орал, но и не выражал никакого раскаяния.
— А чего ты психуешь, если и так всё знаешь из моей головы?! — наконец, сформулировала мысль.
— Знаю. Ну и что?
— В смысле «что»?
— Я на тебя злюсь!
— А я на тебя, но я же не ору!
— Орёшь!
— Молодые люди, вам помочь? — прервал наш ожесточённый спор строгий женский голос.
Посетителям отводились специальные часы для визита, пациентам тоже запрещалось шастать туда-сюда, даже по своему отделению.
— Извините, пожалуйста, — вступилась я.
— Тут вам не цирк, чтобы так шуметь, — принялась отчитывать нас женщина, почувствовав власть.
Мы с Корни синхронно приняли вид нашкодивших щенков.