— Прости. — Парень отстранился сам.
Он сделал несколько шагов в сторону, заглянул за угол, хмыкнул и сообщил:
— А эти целуются.
Но его слова были обращены уже к моей спине. Я старалась как можно скорее преодолеть коридор и рвануть на лестницу.
— Эрин! — услышала вслед. — Эрин, подожди!
Не замедлилась, не остановилась. Никаких больше «подожди».
— Мы всё равно ещё два года вместе проведём! Куда ты денешься! — бросили мне обиженное и угрожающее.
Я вылетела на лестничную площадку, врезалась в перила и замерла на секунду, пытаясь перевести дух. Посмотрела на бегущие вниз ступеньки. Вспомнила, как мы с Корни сидели на лестнице «Берлингера», вдали от всех, в тишине, в ощущении защищенности.
Вспомнила, сколько проблем нам принёс Ник.
Вспомнила битву стажёров.
Как жаль, что у нас с ним впереди два года бок о бок. Как мне смотреть ему в глаза? Как сказать, что он не тот? Что он не Эван?
Глава 8
Глава 8
Я знала, что он работает на Юргеса-старшего, и потому предположила, что домой он возвращается так же поздно, как во времена работы на Берлингера.
Дождалась, когда стемнеет, вышла из дома и направилась в сторону одиноко гудящего поезда. Не знаю, правильно ли поступала, но мимолётная утренняя встреча соскоблила пыль с годичных воспоминаний, которые, как мне казалось, я давно похоронила в самом глубоком склепе своей души. Как я могла продолжать жить, зная, что он был так близок и так неприкосновенен?
Руки немного дрожали.
Ноги не слушались, нервно отстукивали пятками дурацкий такт.
Горло пересохло от жажды, скукожилось и отказывалось пропускать любые звуки, кроме сипов.
Его дом по-прежнему находился недалеко от начала оранжевой ветки, Эван никуда не переехал. Он ничего не изменил за это время: лужайка по-прежнему зеленела, заборчик красился в белый цвет, а гараж простаивал без надобности.
Я бесконечно долго шагала до двери. Минуту набиралась смелости оповестить о себе.
Услышала, как по помещению прокатилось сообщение от электронной системы, извещающее о прибытии незваного гостя. Дверь открылась через удалённый доступ.
Я зашла внутрь и замерла на пороге, не понимая, откуда взялся ворсистый ковёр, а главное — как по нему ходить своими грязными кедами. Так и стояла, не двигаясь, пока из глубины дома не услышала:
— Видел в окно, как ты шла.
Этот низкий, доводящий до мурашек голос.
Как же я по нему тосковала.
— Тут ковёр, — глупо обратила всеобщее внимание.
— Это не моя идея. Скоро уберу.
— А.
Он вышел из тени смежного помещения, холодный свет ламп упал на его бледную кожу и отросшие тёмные волосы.
— Ты бегал? — В упор посмотрела на его спортивный костюм.
— Собирался.
Мы замолчали, глядя друг на друга, боясь пошевелиться и разрушить интимный момент.
— Я пришла извиниться. — Взяла губительное слово на себя. — Я сегодня вела себя…
— Как Эрин Берлингер, — хмыкнул вдруг он, перебивая.
— Эм.
— Что? Разве нет?
— Вообще-то нет.
— Ну, конечно. Как будто ты раньше не считала себя правой во всём, и мне не приходилось вправлять тебе мозги.
— Знаешь, как-то не очень вежливо звучит, — обиделась я.
Он почему-то улыбнулся, посмотрел в пол, потом вновь поднял взгляд на меня. Облизнул пересохшие губы. Подходить ближе не решался.
— Я даже немного скучал по этой твоей воинственности, — зачем-то обрушил он мне на голову самые тяжеловесные слова в моей жизни.
И хотела бы поворчать в ответ, да не могла.
— А я скучала по твоему умению переубеждать даже каменные статуи.
На глазах выступили слёзы.
Как же я по нему тосковала.
— Где же… кхм… где твоя девушка? — хрипло осведомилась.
— Ушла.
Я сморгнула слёзы, вытерла их костяшками пальцев, огляделась.
— Она скоро вернётся?
— Она не вернётся, — быстро вставил он. — Мы… мы расстались.
— Почему?
— Решил, что не могу больше себе врать.
В груди бессовестно проклюнулась злорадная радость.
— Ясно, — больше ничего не смогла из себя выдавить.
— Рад, что ты поступила в ГАУ.
— И я.
— Руперт помогал? — Эван выгнул бровь.
— Руперт меня ненавидит, — тихо поделилась. — Он меня никогда не простит за этот артефакт.
— Эрин, он считает тебя своей дочерью, ты помогла ему в это поверить. Он тебя простит и примет в фирму, вот увидишь.
— Ты не слышал, как он со мной разговаривал, — всхлипнула я.