В этом Лена была согласна с типом — ее потенциальный пациент выглядел очень плохо, а поработав на скорой помощи, и в травматологии она и огнестрельные ранения повидать успела и ножевые. И тех, кто попадал в серьезные автомобильные аварии. И нутром чуяла: у парня, который лежал сейчас в повозке времени осталось не так уж много — слишком бледным было его лицо, а что такое внутреннее кровотечение или геморрагический шок, и как опасно может быть такое состояние она понимала лучше, чем "командир ролевиков", который её нашёл. А до больницы, если она есть в ближайшем городе, неизвестно сколько ехать, да и забросило её в примитивный мир, тут ни вертолетов, ни капельниц ждать не приходится… Парень, лежавший на телеге, был в сознании, и это было даже хуже, чем если бы он был в забытьи — без сознания боль практически не ощущается, а вот в сознании… И дышал он неровно и хрипло, зрачки были расширены…
— Ой, мама, — изумлённо подумала она, — зрачки у парня были не человеческими… Кто бы ни был её пациент, лежавший на телеге, человеком он не был… — А ведь не намного старше её, а с учётом того, что из-за ранения выглядел старше… Ведь совсем мальчишка!
Парень посмотрел ей в глаза, словно услышал, о чем он сейчас подумала. Губы шевельнулось и лицо исказила гримаса боли, словно он держался, очень долго держался, не показывая окружающим, что ему больно… А теперь, когда помощь оказалась так близка, он был уверен, что Лена откажет ему в помощи, только потому, что он не является человеком… Почему в его глазах промелькнуло отвращение, презрение, а затем бесконечная усталость и такая обречённость, словно он уже смирился с тем, что ему не жить? Почему этот парень решил, что помогать ему она не захочет?
Этот взгляд был предназначен лишь ей, но "командир отряда" тоже заметил, что его подопечный решил, что никто его спасать не собирается. "Командир" выдохнул, что-то сказал и "Гугл — переводчик" Лены выдал: "Сир Лайонэль, Рагнар, она будет Вас лечить, пусть и является вражеским лазутчиком".
— О, прекрасно, — подумала Лена устало, — Только лечить императорских отпрысков или королей ей не хватало. Обращение "Сир" означало, что её пациент то ли король, то ли император, то ли правитель, то ли сиятельный лорд. И пояснение её похитителя, что она сама в их представлении — лазутчица вражеской армии спокойствия не добавляло. А кроме этого, её ещё и в армию "записали", её не спрашивая!
Одолженный ей "эльфом" амулет постепенно налаживал синхронный перевод, хоть какой-то позитив. Незнание языка местных, видимо, сыграло роковую роль. То, что она оказалась в центре какого-то вооруженного конфликта, и ей грозит реальная опасность (расстрел из луков, или сожжение, как тут у них в средневековье принято расправляться с вражескими лазутчиками и лазутчицами?) и ей не дожить до рассвета, если этот парень, Рагнар Лайонэль умрет, командир отряда уже успел ей объяснить. Только непонятно, зачем? Она бы все равно помогла… А у парня эльфийское имечко…
Ее пациент ничего не говорил, только прижимал руки к животу, и грязные тряпки, заменившие повязку не скрывали рану, которая, видимо, и являлась причиной основной кровопотери, а на груди красовалась ещё одна грязная тряпка, тоже вся в крови. Она осторожно отвела его руки от раны, парень не сопротивлялся осмотру, лишь глухо застонал, когда она убрала в сторону комок ткани, служивший "повязкой" и коснулась раны… Хотелось ругаться. Громко. Злобно. Рана глубокая, задет кишечник, рана загноилась, антибиотиков нет…
— Идиот, — мысленно подумала Ленка не конкретизируя, кто именно идиот — командир отряда, или умник, для перевязки тяжелораненого использовавший грязные тряпки. То, что оперировать этого то ли эльфа, то ли оборотня, то ли демона, то ли вампира нужно немедленно, было ясно.
В одиночку это та ещё задачка, а физиология пациента, которого на нее свалил "командир отряда" скорее всего отличается от человеческой… И то, что она удивилась его не совсем человеческому происхождению ещё не даёт права её пациенту думать о ней, как о ксенофобке. Кстати, а почему «эльф» не регенерирует сам? Но вопрос о происхождении её пациента и его физиологии она решила оставить на потом.
— Какой урод так накладывал повязку и где он раздобыл такие грязные тряпки, — Лена почувствовала ярость и безысходность. Тут нужна была операционная, и хирург со стажем работы, а не студентка… Парня они не довезут до ближайшего города, оперировать нужно здесь и сейчас, — кажется последнюю часть фразы она сказала вслух, так как тип, который её нашёл в лесу, начал раздавать приказы. Обоз съехал на обочину, оборудовав под стоянку отряда первую попавшуюся полянку.
Лена хмуро пояснила "командиру отряда": "Ваш товарищ тяжело ранен, до города он не дотянет, оперировать нужно сейчас, мне необходимо, чтобы вы вскипятили воду, мне нужно вино или какой-нибудь другой алкоголь. И желательно чистые тряпки или еще лучше — бинты!"
Заглянув в свою сумку, которая так и осталась болтаться у нее на плече Ленка заметила одну странность — надписи на "травках" вдруг перестали казаться непонятными иероглифами, обретая смысл, и перевязочный материал, оказывается, в сумке тоже был. И скальпель, правда вычурный, но стерильный, в пластиковом пакете, герметичном. А вот хирургических перчаток не было… Правда, какая уж тут стерильность при такой "перевязке" из грязных тряпок…
Глава 2
"Полевой госпиталь", шефом которого она вдруг поневоле оказалась, вызывал у нее желание на всех орать и всех гонять, но, похоже, в этом не было необходимости — тип, который её нашёл в лесу и по совместительству тут командовал, уже успел наладить быт — несколько ребят разожгли костер и водрузили котелок с водой (тот самый, из её мира) на сооружение из металлических штырей — приспособление для кипячения воды у этого импровизированного отряда было с собой, другие парни растянули полог над телегой и раненным, и такая защита от дождя показалась ей лучше, чем ничего.
А "командир" протянул ей литровую флягу, наверное свою, и буркнул: "Вино".
Она открыла флягу, вдохнула запах жидкости, который немного напоминал спирт. Пить не стала — ну не отравит же командир отряда пациента, которого требует спасти…
Оперировать без анестезии — не самое лучшее решение. Алкоголь — единственное, что может немного притупить боль. Да, перед операцией пить не следует, но капельниц нет, и наркоз отсутствует.
Только вот… Сможет ли этот парень хотя бы попытаться выпить хоть глоток?
Предоперационная подготовка включала в себя разговор с пациентом, но времени в обрез и объясняться с пациентом на языке, которым не владеешь, не самое лучшее решение, доверия к хирургу не повышающее.
Впрочем, ни у парня, ни у нее выбора нет. Ему до других лекарей живым не доехать, а её в случае неудачного лечения командир отряда пообещал отправить вслед за пациентом лично.
Лена снова внимательно посмотрела в глаза раненому, словно проверяя, что он понимает, что она ему говорит.
— Ты должен это выпить, сколько сможешь. Ты понимаешь, что я тебе говорю? Я должна промыть рану, и зашить. Это больно, алкоголь нужен, чтобы ты не чувствовал боли, — она постаралась быть максимально точной — неизвестно как хорошо переводит её речь артефакт.
— Понимаю, — прозвучало в её голове, — Только это бесполезно… яд…
— Телепат… Ты телепат! Стоп, — Лена оборвала себя на полуслове, — Какой яд? Мысленно вскинулась она.
— На клинках и стрелах был яд. Он не действует на людей. Он действует на таких, как я, — телепатический ответ не заставил себя ждать, мысль в её голове была чёткой, словно парень осознавал, что происходит, несмотря на серьёзность ранения.
— В твоём отряде кроме тебя — только люди? Как бороться с ядом? — мысленно спросила она у своего пациента.
Раз уж приходилось общаться таким необычным способом, то нужно было получить исчерпывающую информацию о возможности других заражённых (или отравившихся?) в этом отряде и способах лечения от отравления.